Сказки Бурого Медведя

— Не верим! Она многим помогла, и зла с неё николи не было!

— Враки всё! Отпустите её! Чем докажете вину?

Шум становился громче, но тут поднялся князь:

— Что расшумелись, как вороны в базарный день? Пусть выйдет тот, кто может доказать, что это не она!

Народ притих, ибо кто ж тут что доказать может, коли не видел никто. Но вдруг раздался громкий голос, и Яробой раздвигая толпу двинулся к помосту:

— Я могу доказать! — прогремел он, встав лицом к народу. — Это я разбил нос отцу Карлиону! Темно было. Он за кустом по большой нужде присесть хотел, а я думал, что враг какой прячется, вот и запулил туда камнем. Так потом, убедившись, что там отец Карлион, я отвёл его в больницу и сдал дежурному брату. Спросите у отца Карлиона и дежурного, который в ту ночь его принял.

— На ведьму показал сам отец Карлион! — сказал отец Мигобий.

— Ну, тогда я ему не только нос расквасил, а и голову снёс, — развёл руками Яробой.

— Готов ли ты клятвой подтвердить слова свои?

— Клянусь! А коли кто сомневается в честности моей, так пусть на суд божий выходит!

— Не сомневаемся ми в честности твоей, но может ти и отца Патона гусиным пером нечаянно задел? — вставил отец Мигобий.

— Про отца Патона я ничего не скажу. Пусть про то говорит тот, кто знает, — ответил Яробой, слезая с помоста.

— Кто ещё скажет что-нибудь в защиту этой ведьмы?

— Не верим в виновность её! — зашумела толпа. — Всё наветы! Отпустите девку! Дайте ей слово молвить! Точно, пусть она слово скажет! Никаких доказательств у вас нету! Пусть говорит! Пусть говорит!

Отец Мигобий сделал знак, и стражники выпихнули Ясну на середину помоста, но прежде чем она начала говорить, к ней подошёл князь и негромко сказал:

— Красна ты, девка! Будь моей, и жить станешь в парче и золоте. А коли не согласишься, так на костёр пойдёшь… Ну?

— На костёр пойду, — так же тихо ответила Ясна, даже не взглянув в его сторону.

— Жаль такую красоту жечь! Ты ведь там почернеешь, высохнешь, будешь страшная, как сама Смерть.

— Пусть.

Отошёл князь расстроенный, в кресло уселся, стал по подлокотникам пальцами колотить, а Ясна голову подняла, на людей глянула и говорит, обращаясь к Яробою:

— Благодарю тебя, воин, за честность твою! — склонила она голову. — Обелил ты меня в одном обвинении неправедном, показал, что честен ты. Благодарю вас, люди добрые, за поддержку вашу да любовь! — поклонилась в пояс. — Только нет больше тех, кто наверное доказательства невиновности моей предоставит. Так пусть Боги рассудят тяжбу нашу со слугами сломанного древа!

Яробой, услышав это, повернулся и стал подниматься обратно на помост.

— Нет, воин! Ты и так для правды много сделал. Другим будет мой божий суд. Пусть привяжут меня рядом с Неленей на костре её!

— Да ты что, девка, рехнулась? — ахнул народ. — Ты нам пригодисся ещё! Так отстоим! Не дадим в обиду!

— Пусть видят в нашу землю со своим уставом пришедшие, что сила Земли нашей с нами неразлучна! — вновь заговорила Ясна. — Что Огонь в нас, а не снаружи! А что Огонь Огню сделает, коли совесть чиста? Пусть знают, что Вода-государыня нас поит и питает, молодость да силы даёт! Пусть убедятся, что отец Небо не покинул детей своих! Коли верны слова мои, коли нет вины на мне, так ничего со мной и не случится! А коли вы, люди добрые, в правде нашей крепки будете, чем мне сил придадите, так и ещё краше стану! Ну что? — повернулась она к отцу Мигобию. — Готовы вы таким способом правду проверить?

Так сильны и уверенны слова её были, что заколебался отец Мигобий. Кто знает силу этой проклятой ведьмы? Наука наукой, а она уже столько наворотила, что и не разберёшь, где тут наука, а где ещё что-то совсем непонятное. Но тут опять встал князь:

— Готовы, и сгоришь ты, ведьма, ясным пламенем! Готовьте костёр, да побольше, и масла не жалейте!

Забегали слуги, стали дрова носить, маслом их поливать, и скоро уже большой костёр со столбом посередине на площади поднялся. Ввели на него Неленю и Ясну, к столбу привязали. Ясна Нелене в руку жёлудь сунула и говорит:

— Успокойся! Держи его в руке крепко. Я тебя не оставлю, только думай о дочери и ничего не бойся! Коли сделаешь так, ни одной мыслью не сомневаясь в жизни своей, так и жива останешься. Хорошо слышишь меня?

— Это ты Лисуню исцелила, я знаю! Не жарить я её хотела, а…

— Знаю я всё! Не о том думай! Держи руку мою и не отпускай ни в коем случае!

Народ на площади волновался, Яробой зубами скрипел — аж люди вокруг шарахались. Стражники храмовые и кмети Князевы за оружие взялись, только вынуть и осталось.

Вот отец Мигобий подошёл к костру, и вся площадь замерла в ожидании.

— Раскайтесь, ведьми! И спасёт души ваши сломанное древо!

— Не в чем нам раскаиваться.

— По закону вашему должен я спросить о последнем желании вашем. Каково твоё желание, лудоедка Нелена?

— Чтобы дочь моя жива была и воспитывалась по нашей вере!

— Жива она будет, а на воспитание ми её Калине отдадим, — ответил отец Мигобий.

Улыбнулась Неленя в первый раз за всё время своего несчастья.

— Видишь, я всё виполняю, — повернулся отец Мигобий к Ясне. — Твоё какое желание будет?