Сказки чужого дома

Он не стал ждать ее и вернулся домой, как раз тогда, когда проснулись Миаль и Сиш. Весь день мысли, желчные и тоскливые, вертелись вокруг одного. Что делать с Миной? Сказать Лиру? Как?

Она могла ходить туда просто так. Например, к любовнику, которого никто не видел в Дэвире. Это все равно было нарушением закона, это следовало пресечь, но подобные дела не важны для Четверки. Если бы… не железная дорога. И не улыбка хозяйки, теперь казавшаяся Жералю опасной. Мина как будто что-то предвкушала. Видела что-то, что скоро помчится по этим рельсам?

Он продолжил слежку. Мина ходила сквозь Стену почти каждый день. В городе по-прежнему было тихо, и эта тишина нервировала все больше. Глядя на вновь смыкающуюся каменную кладку, Жераль думал об одном: там тишины точно нет – грядет буря. Ведь в своей легкой сумке Мина носит то схемы и карты, то книги, то механические детали. Шестеренки. Перфокарты. Непонятные приборчики с кнопками и антеннами.

Он не мог следить за Миной на той стороне. Не имел понятия, стоит ли давать знать Крауссу – ложная тревога могла обойтись дорого. У него был один путь. И он стал более внимательно слушать стихи.

710-й юнтан от создания Син-Ан. Близится Перевеяние

В прошлый раз, когда все кончилось, он уже допрашивал Мину Ирсон. Приватно: ради Лирисса, из-за собственной вины, из-за десятка других вещей он сделал все, чтобы хозяйка серого дома не фигурировала в том процессе. Мина Ирсон не сидела в карцере, ее не пытали, ей не угрожали. Ее спрятали. А она согласилась на то, что предложил Лир. С точки зрения Жераля, это было красивое спасение возлюбленной и забавная сделка одновременно.

Допрос они вели вдвоем. Одному она не могла лгать, другой чуял ложь… беспроигрышная комбинация. Но, как оказалось, – бесполезная.

Мина Ирсон действительно знала некоторых заговорщиков: Конора Деллависсо, его женщину Чару, ее отца Чепмэна. Двое последних были Зодчими и строили поезд, в котором собирались в Аканар. Фигурировали еще серопогонные, завербованные Вышестоящим офицером Саманом Димитриеном, и группка людей, которых подняли Деллависсо и школьный учитель Шѝру Хáррис, начитавшийся запретных книг.

Были дети… но Мина не знала, зачем они едут. Веспианцы. Вроде бы их втянули Конор и тот учитель. Зачем? «Может, хотели разжалобить тобинов… Крошки были такими милыми».

Когда Мина сказала это, Жераль нервно рассмеялся. Сколько всего она натворила. Сколько всего провернула за спинами четверых алопогонных, живших с ней бок о бок – для этого ведь и пустила их в дом, чтобы наблюдать и быть готовой к любому их действию. И все равно… не была готова. И все равно… осталась наивной идиоткой.

…Он с трудом прервал поток воспоминаний. Облокотился на спинку скамьи и спросил:

– Так что в поезде?

– Сюрприз…

Его передернуло. Женщина криво улыбнулась и снова развела руками:

– Мне нечего тебе сказать. Меня никто не звал участвовать, лишь смотреть. История повторится, в этот раз поезд обязательно доедет, и Синедрион услышит тайну. Мы победим.

Она еще была бледна и дрожала – но больше от холода и возбуждения. Страх ушел, взгляд казался немного безумным. Так происходило всегда, когда она слышала, как хвалят ее стихи.

– А ты ничего и не знаешь, Грэгор. Ходишь кругами. Бедняга… и твой патлатый дружок, сбежавший воспитывать чужих детей, в большой беде, да? Конор оставил славный подарок.

– Кто обещал тебе эту победу? – спросил Жераль негромко и вкрадчиво, хотя внутри все бушевало. Ухмыляющуюся собеседницу хотелось бережно взять за голову и нежно свернуть ей шею.

– Тот, кого я люблю…

– Имя.

Женщина с готовностью сказала то, что он помнил:

– Ширу Харрис. Учитель словесности. Веспианец.

– Где он сейчас?

– Странствует по миру…

– Есть другое имя?

– Он поменял с десяток. Пишет всегда под разными. Не знаю, какое настоящее.

– Основное?

Она закусила губу. Пальцы сжались в кулаки. Жераль взял ее за подбородок:

– Тогда ты сказала, что Ширу Харрис мертв…

– Тогда я верила в это. Я во многое верила. И…

Женщина осеклась. В ее глазах заблестели слезы. Неожиданно резко она схватила его за запястье и плавно, почти изящно отвела его руку от своего лица.

– Брось этот спектакль, Грэгор. Они знают, какую отметину ты на мне оставил. Они ничего мне не рассказали и не расскажут, но… ты ведь тоже захочешь посмотреть вживую, правда? Тебе отведено особое приглашение. И… тому человеку, с которым связана тайна, – тоже. Ширу хочет его видеть. Очень хочет.

694-й юнтан от создания Син-Ан. Близится Перевеяние

– Скажите, Мина… а у вас во всех стихах кто-то куда-то убегает или умирает?

Жераль наблюдал, как она убирает со стола. Все они за время их странного сближения приобрели новые привычки: Лир стал спозаранку вставать, Тавенгабар – держать язык за зубами, а Мина – вовремя убираться и мыть посуду. Грэгор начал вечерами задерживаться в одном и том же глубоком кресле у развесистого куста пáку – угольного шиповника.

Мина вздрогнула и настороженно посмотрела через плечо.

– Почему вы так решили?