Сказки Дании

Не успела произнести проклятие, как увидела кузнеца, что стоял в алтаре. Метнулась к алтарю мёртвая принцесса, исторгла дикий вопль:

– Ах вот ты где! Ну, теперь не спасёшься!

Всего одна ступенька вела в алтарь, но не смогла принцесса на неё взобраться. Выла она, каталась по полу, тянула к Христиану руки, грозила всеми карами – но с боем часов пришлось ей вернуться в сундук. Едва услыхал Христиан, как грохотнула крышка, – понял, что спасён и на этот раз. Но вот что успел он заметить: во вторую ночь мёртвая принцесса была уже не столь ужасна видом, как в первую.

 

Когда всё стихло в церкви, измученный кузнец растянулся перед алтарём и погрузился в сон, подобный обмороку. Очнулся он лишь утром. Сам полковник пришёл открывать церковь. Снова потребовал он рапорта, снова отказался Христиан говорить, и снова повёл его полковник к королю. Всё повторилось, как и накануне: король отсыпал Христиану двести далеров, приступил к нему с расспросами, а потом угостил сытным завтраком. Хорошенько приложившись к винам из королевских погребов, Христиан вызвался дежурить третью ночь, но выдвинул особое условие: вместо денег возьмёт он полкоролевства. А как же – служба-то опасная! Согласился король, дал своё королевское слово.

После трапезы во дворце отправился Христиан в трактир. Мигом собралась вокруг него целая компания, и снова хвалился он без удержу. А в восемь вечера пришлось кузнецу облачаться в солдатский мундир, брать мушкет и шагать в церковь. Но не пробыл Христиан на посту и часа, как хмель соскочил с него, и стал он вот как размышлять: «Ох и заигрался я! Пора и остановиться, пока цел!» Чутьё подсказывало парню, что третья ночь будет решающей. Согласился он дежурить спьяну, а что до половины королевства, так никогда король своих земель не уступит, даже если и выживет Христиан, – это яснее ясного. Чем дальше размышлял он, тем больше укреплялся в решении: нужно бежать, притом немедля. Нечего дожидаться одиннадцати часов, ведь карлик именно в это время станет его караулить. Нет уж, нынче Христиан перехитрит карлика!

Стал он осматривать церковь. Все двери до единой были заперты, и Христиан решился вылезти в окно. Высоко располагались церковные окна, но Христиан сумел выпрыгнуть так, чтобы не повредить ни одной своей косточки. Сразу бросился он бежать прямо к реке. На пустынном берегу – вот счастье! – нашлась лодка. Сел в неё Христиан – и давай грести что было сил. Гребёт и смеётся про себя: вон как ловко он карлика провёл! И вдруг слышит знакомый голос:

– Доброго тебе вечера, Христиан! Куда это ты собрался?

Решил кузнец промолчать. «Уж нынче ты до меня не доберёшься, коротышка!» – думает, а сам на вёсла налегает. Только не двигается лодка – наоборот, словно тянет её кто-то к берегу багром!

Так очутился Христиан подле карлика.

– Опять с поста решил улизнуть? – говорит ему карлик. – Пойдём-ка обратно в церковь!

И поволок Христиана за собой. Отбивался кузнец: дескать, двери заперты, а с земли в окошко ни за что не влезть – очень уж оно высоко.

Не слушал карлик этих отговорок, своё твердил:

– Рядился ты в карауле стоять – вот и стой.

Когда добрались они до церкви, карлик запросто подбросил Христиана в воздух, и тот очутился на подоконнике.

– Теперь слушай меня внимательно, Христиан, – заговорил карлик. – Слушай и запоминай. Нынче ночью должен ты лечь по левую сторону от сундука. Крышка влево открывается, не заметит тебя принцесса. Только выберется она, ты поскорее запрыгивай в сундук. Затаись, лежи тихо до рассвета. Что бы ты ни услышал от принцессы – угрозы или посулы, – не вздумай ей отвечать, не вздумай вылезать. Тогда не получит принцесса над тобою власти, и к утру вы оба будете свободны.

Через окно вернулся кузнец в церковь, лёг по левую сторону от сундука и замер. Так лежал он, пока не стали часы бить полночь. Тогда открылась крышка, выскочила принцесса, бросилась обыскивать церковь, выть и визжать:

– Где ты, караульный? Где ты?

Метнулась принцесса к алтарю, запросто взобралась на ступеньку, но никого не обнаружила. Испустила она дикий вопль и крикнула:

Видно, жалеет отец мой солдат —
Нынче же грянут война, мор и глад!

Рыскала принцесса по церкви, обшаривала каждый уголок, выла, стенала и повторяла своё проклятие:

Видно, жалеет отец мой солдат —
Нынче же грянут война, мор и глад!

Так продолжалось, пока не пробили часы один час ночи.

Тут полилась неведомо откуда нежнейшая музыка. Становилась она всё громче, поднималась под церковные своды. Раздался шум множества шагов, словно в церковь хлынула целая толпа народу. Звучным голосом читал священник проповедь перед алтарём, вторил ему дивный хор. Никогда ещё не слышал кузнец столь прекрасного пения.