Сказки Дании

Видите, султан и султанша сразу приняли купеческого сына в семью.

Начались приготовления к свадьбе. Прежде всего в столице наладили подобающее освещение. Затем напекли печенья и пряников и стали бросать их в народ, а уличные мальчишки становились на цыпочки, кричали «ура» и свистели в два пальца. Словом, всюду были торжественность и пышность.

«Надо и мне изобразить что-нибудь этакое, выдающееся», – подумал купеческий сын.

Накупил он хлопушек и шутих, сложил в сундук, взлетел над городом повыше да и устроил фейерверк, достойный настоящего громовержца.

Все турки от восторга так подпрыгивали, что шлёпанцы летели у них через головы. Никогда не случалось им видеть подобной красоты. Больше уж никто не сомневался, что к дочери султана сватается главный турецкий бог.

Натешившись фейерверком, жених вернулся в лес, спрятал сундук и пешком пошёл обратно в столицу, размышляя: «Интересно, какое я произвёл на них впечатление?»

Потому что впечатление всегда заботит молодчиков вроде нашего купеческого сына.

Ох и наслушался он рассказов о себе самом! Каждому турку привиделось что-то своё, но все они сходились в одном – зрелище было восхитительное.

– Я видел громовержца вот как тебя, – утверждал один турок. – Глаза у него подобны сверкающим звёздам, а борода – бурной и пенной горной реке.

– Он улетел, окутанный пламенем, – говорил другой турок.

Очень довольный, возвратился купеческий сын в лес. Всё складывалось как нельзя лучше: фурор он произвёл, а завтра станет зятем султана, супругом красавицы.

Увы, на поляне нашёл жених только горстку золы. Вероятно, искра от фейерверка угодила в деревянный сундук, и он сгорел дотла. Купеческий сын не мог прилететь к невесте. А уж она ждала своего громовержца! Целый день простояла бедняжка на крыше; может, и до сих пор томится, выглядывает то и дело в окошко да вздыхает.

А громовержец, он же купеческий сын, сделался бродячим сказочником, только истории у него теперь вовсе не такие весёлые, как та, что сочинил он для сватовства[8].

Ганс, русалкин сын

 

В одном селении жил кузнец по имени Басмус. Трудно ему приходилось. Был Басмус ещё молод и вполне хорош собой, но детишек у него сидело семеро по лавкам, а кузнечное ремесло почти не приносило дохода. Впрочем, когда не удавалось заработать в кузне, Басмус выходил в море на рыбную ловлю, а то обшаривал берег – мало ли какое добро выбросят волны. Тем и кормился кузнец и семью свою кормил.

Однажды отправился он рыбачить. Погода была хорошая, но не вернулся Басмус вечером домой. Не вернулся и назавтра, и на третий день, и решили жена и дети, что он погиб, утонул. Однако на четвёртый день причалил к берегу его челнок, полный рыбы, да такой крупной и жирной, какой ещё и не видывали в селении. Сам Басмус был здоровёхонек и даже не голоден. Сказал он домашним, что угодил в туман и долго не мог землю разглядеть. Но слукавил молодой и пригожий кузнец! Истина открылась лишь через семь лет. Тогда узнали люди, что поймала Басмуса русалка, утащила на дно, и гостил он там три дня и три ночи. Со своего возвращения Басмусу больше не приходилось заниматься рыбной ловлей. Очень везуч стал кузнец: как ни выйдет на берег, так непременно отыщет какую-нибудь ценную вещь, вынесенную волнами. В те времена дозволялось оставлять себе все находки, вот кузнец и богател день ото дня.

В довольстве минуло семь лет с того погожего утра, когда уплыл Басмус на рыбную ловлю. Стоял он у себя в кузне, ладил плуг и внезапно увидел в дверном проёме пригожего юношу. Незнакомец приблизился к Басмусу и говорит:

– Доброго дня, отец. Матушка моя, русалка, шлёт тебе поклон и наилучшие пожелания. А ещё велела она передать, что шесть лет растила меня, теперь же твоя очередь обо мне заботиться. Следующие шесть лет проведу я в твоём доме.

Верно: сыну Басмуса от русалки было бы как раз шесть лет. Но выглядел пригожий незнакомец на все восемнадцать, а шириной плеч, ростом и мощью рук превосходил и восемнадцатилетних парней.

 

– Хочешь хлеба? – спросил Басмус.

– Ещё бы! – отвечал Ганс, русалкин сын.

Кузнец повёл его в дом, велел жене отрезать ломоть хлеба и угостить юношу. Послушалась женщина, толстый ломоть отрезала от каравая – но Ганс разом сунул его в рот и проглотил, после чего вернулся в кузню.

– Насытился ли ты, Ганс? – спрашивает кузнец.

– Какое там! – отвечает Ганс. – Я этакой крохи и не почувствовал.

Снова повёл его Басмус в дом, взял целый каравай, разрезал вдоль, намазал ломти маслом, положил меж них сыр и дал Гансу. Но не успел Басмус вернуться к работе, как снова замаячил Ганс в дверях.

– Неужто ты и теперь ещё не насытился, Ганс?

Русалкин сын только рукой махнул:

– Какое там! Вижу, в твоём доме жить мне впроголодь. Пойду лучше поищу где-нибудь работы, крова и пропитания.

Ганс хотел тронуться в путь немедленно, но попросил отца выковать ему посох.

– Посох мне нужен железный и прочный, – так сказал русалкин сын.