Сказки для долгой ночи

Тогда дедушка наконец взглянул на неё по-настоящему. Пристально так. Заметил и необычный оттенок в светлых волосах, и кристальную голубизну глаз. Кивнул несколько раз собственным мыслям и, пробормотав что-то невнятное, вышел из маленькой гостиной. Было слышно, как скрипят ступени старой деревянной лестницы, а потом тяжёлые шаги на втором этаже, туда и обратно. Открывались дверцы и ящики – дедушка что-то искал. Ни Тая, ни папа не сдвинулись с места, только неловко улыбнулись друг другу. Лестница снова заскрипела.

– Вот. Подарок тебе, а то что ж я…

Тая приняла из рук дедушки фонарик, старый и тяжёлый, с ребристым переключателем, перемотанный в двух местах изолентой.

– Спасибо.

А потом – Тая сама не поняла, как так вышло, – её одну отпустили, нет, даже отправили к морю.

Разве это правда море? Лужи… И песок так смешно свернулся горками, на спагетти похож. Она разулась, закатала штанины и пошла по тёплой песочной кашице, которая просачивалась между пальцами. Тут и там валялись мидии, спутанные с водорослями, а крабы, воинственно выставив одну клешню, зарывались в илистое дно. Солнце слепило, порывы ветра трепали волосы, но ногам было так тепло и приятно, что хотелось идти и идти.

Тая не сразу заметила, как вода поднялась выше щиколоток, как намочила закатанные джинсы. Пришлось поднять их до самых колен, но вода уже захлёстывала и колени. Тая словно очнулась ото сна. Она поняла, что ушла слишком далеко от берега и прилив застал её врасплох. Заходя в море, она видела других детей, шлёпающих по солёным лужам, а ещё пожилую пару с сачками и ведром. Сейчас вокруг никого не было, одна только вода. И как наползли тучи, она тоже не заметила. Сердце застучало сильно-сильно: ей ещё никогда не было так страшно.

Тая развернулась, чтобы бежать. Нет, уже плыть – вода прибывала быстро. Но тяжёлый дедушкин фонарь тянул ко дну, а разжать руку никак не выходило, словно он прирос к ладони. Вода дошла до шеи, наполнила солью ноздри, накрыла с головой. Ноги оторвались от дна, и Таю потянуло вниз. Никакого дна уже не было. Всё глубже уходила Тая, всё темнее становилось вокруг. Ей бы спасаться, но вместо этого она нажала на ребристый переключатель и открыла глаза.

Здесь было тихо. Ветер остался снаружи. В полосе света на дне Тая разглядела тропу, вымощенную ракушками: они сверкали, словно драгоценные камни. Девочка опустилась на дно и пошла по тропинке, освещая себе путь. Неизвестный мир должен был испугать её, но вместо этого казался смутно знакомым. Может, он виделся ей во снах, а может, она сочинила его таким однажды, лёжа на горячем песке.

Вскоре её взору открылся чудесный сад. В нём огромные жемчужины лежали на чёрных лепестках, алмазные раковины переливались самыми нежными оттенками розового и голубого, а ещё были золотые, такой совершенной формы, что весь надводный мир по сравнению с ними казался нелепым. Водоросли извивались змеями, гипнотизировали, приобретая самые причудливые формы. Цветы неописуемой красоты склоняли огромные бутоны, из них выплывали пузыри, разлетаясь жемчужинами прямо Тае в руки.

Красота вокруг завораживала. Тае бы любоваться цветами, но взгляд притягивали мутно-зелёные водоросли, меняющие свой вид. Показалось, или они приняли вдруг очертания дома, где они жили с папой? Вот только окна были как будто глазами, уставились на неё, не моргая. Снова это дурацкое чувство: мы вместе, а ты – другая. Так ей всегда внушали те, кто из этих окон выглядывал.

Тая моргнула, и множество глаз моргнули вслед за ней. Медленно и тяжело из песка выросли массивные щупальца, поползли в разные стороны, оттолкнулись – и огромное чёрное тело отделилось от водорослей. Это не было метаморфозой: на морском дне и впрямь таилось Чудовище. Оно тоже приходило во снах – или она его выдумала, лёжа на горячем песке и вдруг покрывшись мурашками.

Тая бросилась бежать, но еле двинулась с места. Тогда она оттолкнулась и поплыла: так выходило чуть быстрее, но всё равно недостаточно. Одно движение огромного тела, и щупальца уже тенью нависли над ней, окружили. Чудовище могло бы схватить, но вместо этого сотнями глаз… Сотнями окон наблюдало, как Тая лишается сил. Но если она сдастся, то не проснётся в тёплой постели, – с этого дна так просто не всплыть.

«Папа… Па-ап…»

Словно он мог оказаться рядом.

«Помогите!»

Кто услышит её со дна?

Вдруг волной прокатился заливистый смех, разноцветные пузыри поднялись со дна и защекотали по коже. Смех повторился, разбился на множество голосов, звонких и весёлых. Блеснула серебряная чешуя, закружились купола переливчатых юбок. Из длинных волос, напоминавших пену волн, сплетались узоры, а тонкие руки извивались в гипнотическом танце. Их она не видела во сне и не выдумывала. Она силилась представить хоть одну из морских жительниц, но образ всё не складывался. А сейчас она узнала её сразу.

Тая что есть мочи поплыла в круг танцующих дев, под защиту пёстрых пузырей. Теперь она стала ядовитой для Чудовища, и щупальца отступили.