Сказки иных миров (СИ)

С большим трудом встав с койки, заправленной бледным цветастым постельным бельём, я подошла к окну. Знакомый унылый пейзаж и редко, но шумно мелькающие по асфальтовым дорогам машины... Не верить глазам не было ни единой причины, но и довериться им сразу не могла. А сердце всё равно наполнилось теплотой и спокойствием -- не сумасшедшая. В коматозные галлюцинации поверить проще, чем осознавать существование каких бы то ни было параллельных миров. Просто сны. Просто игры разума. Никаких Сальверов и эльфов не существует в помине.

Лёгкое чувство голода заставило улыбнуться. Это не отсутствие аппетита и не зверская жажда "жрать" -- обычное состояние пустоты в животе после ночи. Как и предполагала, я просто-напросто нахожусь в больнице после несчастного случая. Погладив себя по животу вверх-вниз, замерла, сомкнув руку в кулак: я резко подняла футболку и пришла в ужас -- на месте нижней пары рёбер полоска уродливых шрамов. Элементарное перемещение -- сделать два-три-четыре шага -- давалось с трудом, но приходилось пересиливать "не могу" и расхаживаться.

На улице -- осень.

Слишком рано, раз уж только рассветает, но лечащего врача не застать. Хирурга -- тем более. Страшно подумать, что в тот день случилось на самом деле. Желая абстрагироваться, я ковыляла из угла в угол, восстанавливая координацию. Заторможенность реакции, тяжесть в теле -- последствия не сорока лет, нет, но месяца без движения точно. А палата маленькая, зато одиночная. Что ж они так расщедрились? Или четырёхместных палат не осталось? Родители вряд ли в состоянии оплачивать подобную роскошь среднего класса в местной, судя по виду из окна, центральной больнице.

В происходящее верилось с трудом, но радость избавления затмевала разумные доводы. Неужели смерть в том мире стоила возвращению в реальный? Если бы я только знала -- давно бы наложила на себя руки. Чертов Сальвер! Он столкнул меня в воду, а сейчас и не знаю, хочу ли его поджарить или поблагодарить. За размышлениями и тренировкой по обычной ходьбе пролетало время: за окном рассвело и редкий машинный гул спешащих на работу людей практически стих. В спальном микрорайоне, на улице, на которой размещен приемный покой, проезжает только один номер маршрутного автобуса.

Постепенно больница просыпается. В коридоре возникают неспешный топот и лениво-медленные голоса разносящих утренние лекарства медсестер. После будет завтрак, а как питалась я, будучи в бессознательном состоянии? Вены исколоты иглами от капельниц. Замок в двери щелкнул и в палату вошла низенькая старушка лет под семьдесят и тащила за собой стойку для капельницы и пакет с физраствором в другой руке. Почему коматозницу заперли на ночь? Палаты обычно не запирают на ключ. Процветают домогательства и изнасилования?!

Старушка не подала вида, что удивилась моему пробуждению. Она слепо прошла в центр палаты к изножью койки и сухо потребовала от пациентки вернуться в постель. Непонятное выражение её лица заставило содрогнуться и схватиться за живот. Я проснулась! Почему мне не предлагают поесть нормально? Мне сшивали стенки желудка, разорванные осколками удаленной нижней пары ребер? Пострадал пищевод? Насколько все плохо? Стараясь не поддаваться панике, я самовольно подчинилась, накрылась тонким одеялом и положила левую руку на простыню, наиболее "живую", на мой взгляд. В правую кололи значительно чаще.

-- Простите, когда я смогу поговорить с лечащим врачом? -- безобидный вопрос дался сложно. За столько-то "лет" привыкла, что все вокруг мне всяко обязаны. -- Немного пугает неизвестность. Если вы можете мне что-нибудь сообщить...

-- Сегодня воскресенье, но Алексею Фёдоровичу сообщат о твоем пробуждении, -- старушка улыбнулась, но капельницу всё-таки принялась устанавливать слева от изголовья койки. -- Обычно по воскресеньям приходят твои родители, так что не скучай. А обычную еду пока нельзя, иначе швы могут разойтись.

От бессилия сжала правую руку в кулак, но страх исчез. Всё позади -- остались только восстановление и реабилитация. Плюс с такой-то работой жизнь была застрахована, оплачивать медицинские услуги не придётся. Вместе с этим, пока старушка-медсестра готовила руку и жестко воткнула иглу, вспоминались десятки моментов из подзабытой реальной жизни один за другим. И эти воспоминания -- настоящие. Всё вокруг -- настоящее, не плод больного воображения. И старушка Зоя Аркадьевна -- не сон и не галлюцинация. Я помню её голос, ведь она часто говорила со мной, когда обтирала или ставила капельницу с питательным раствором. Есть и другая медсестра, помладше и посварливей -- Марина.