Сказки Китая

И вдруг опять слышит:

— Чжу-цзы, Чжу-цзы, погоди!

Оглянулся Чжу-цзы и на этот раз увидел юношу высокого роста, одетого в черное.

Спрашивает юноша:

— Хочешь на тот берег перебраться?

Отвечает Чжу-цзы:

— Хочу, да не знаю как.

Говорит ему юноша:

— Твоей беде я могу помочь, мигом мост выстрою.

Сказал так юноша, обломил ивовый прутик, в реку бросил. В тот же миг прутик узеньким мосточком обернулся. Так обрадовался Чжу-цзы, что забыл поблагодарить юношу, побежал по мостику, а когда ступил на берег и оглянулся, ни моста, ни юноши уже не было. Только маленькая черная рыбка весело плескалась в воде.

Пошел Чжу-цзы дальше. Поднялся на гору, смотрит — внизу, в долине, небольшая деревушка. На северном ее краю двухэтажный дом высится, в воротах старый монах-даос стоит. Видит Чжу-цзы, что солнце совсем уже низко, и решил на ночлег попроситься. Долго хмурил брови старый даос, насилу согласился пустить юношу в дом и отвел его в правый флигель. Пришли они в комнату, а там стены цветной бумагой оклеены. Кровать стоит да маленький столик.

Говорит монах:

— Ложись спать, только, смотри, ничего не трогай.

Сказал так и ушел.

Лег Чжу-цзы и думает: «Что здесь трогать, когда в комнате ничего нет». Думал он думал, и тревога его одолела. Ворочается юноша с боку на бок, никак не уснет. Вдруг ненароком рукой до стены дотронулся. Замерло у юноши сердце. Что это? Под бумагой маленькая дверка оказалась. Оборвал юноша с этого места бумагу, по комнате лунная дорожка побежала. Приоткрыл Чжу-цзы дверцу, смотрит — сад, в саду тропинка прямо к беседке ведет, в беседке огонек светится. Вдруг из беседки вышла женщина. Чжу-цзы тотчас захлопнул дверцу, но в серебристом свете луны успел разглядеть ее лицо. Это была его красавица, та самая, которая каждый вечер спускалась к нему с картины, его возлюбленная, которую он так долго искал. Юноша снова приоткрыл дверцу и крикнул:

— Неужели ты?

Женщина сделала ему знак, чтоб молчал, потом подошла и тихонько сказала:

— Вот и пришел ты в страну Сию. Я знала, что ты меня найдешь. А теперь давай убежим отсюда. Я похитила у старого даоса волшебный меч и убью его, если он будет гнаться за нами.

Сказала так женщина, оторвала полу своего халата, постелила на пол и велела Чжу-цзы встать на нее рядом с собой. Только он встал, как пола облаком обернулась и начала подниматься вверх, в самое небо. Летит Чжу-цзы на облаке — словно в паланкине его несут.

Вдруг красавица наклонилась к нему и говорит:

— Погнался все-таки старый монах за нами, но ты не бойся, закрой глаза и не оглядывайся, пока не скажу. Я и одна с ним справлюсь.

Сказала так красавица, вытащила волшебный меч. В тот же миг ударил гром, засвистел ветер, зашумел ливень. Страшный крик потряс все вокруг. Вслед за тем наступила тишина. Приказала тут женщина Чжу-цзы глаза открыть. Смотрит юноша — они с красавицей на твердой земле стоят. А у их ног лежит обезглавленный оборотень.

Не увидев Желтый лотос, сердце не остановится

сказка народа хуэй

Есть пословица: «Не увидев Хуан-хэ, сердце не остановится». Только вот понимают ее часто неверно. Не про Желтую реку — Хуанхэ — идет речь, а про Хуан-хэ — Желтый лотос. И рассказывают о том такую печальную историю.

Давным-давно жила у нас в горах Люпаньшань семья хуэй — дунган, по фамилии Хуан. Глава семьи старик Хуан вел хозяйство, благо и земля имелась, и вол. Но вот беда — не было у старика сына, только дочь. К счастью, выросла она красивой: белые щечки словно розовым светом просвечены, улыбнется — будто цветок раскроется, ну точь-в-точь свежий водяной лотос. Старик Хуан души в ней не чаял и имя выбрал красивое — Хуан-хэ, что значит Желтый лотос.

Когда дочке исполнилось восемнадцать и настала пора подумать о замужестве, отец велел ей перебраться в глиняную башню, шить одежду, украшать узорами туфельки да подвески и ждать сватов. Разве мог он знать, что, сколько бы женихов ни обивало порог, ни толпилось у ворот, — Хуан-хэ никому согласия не даст. В конце концов от беспокойства у отца под глазами синие круги легли.

Надо заметить, что задняя стена глиняного терема выходила на крутой утес, а под ним бежала и уходила вдаль узкая извилистая тропинка. Как-то утром вышивала Хуан-хэ у окна подвеску, вдруг слышит — свирель запела. Выглянула в окно, видит: пастух лет этак двадцати гонит барашков и на бамбуковой свирели наигрывает. С того самого дня стал он часто под ее окном хаживать, а девушка в тереме привыкла его игру слушать. Прошло время, и начали они словечком-другим перекидываться, а потом и разговоры вести. Пастух узнал, что девушку зовут Хуан-хэ, а она узнала, что он батрачит на богатея в их деревне, что зовут парня Си-юй — Радостный дождь и он тоже хуэй — дунганин.