Сказки Китая

И что бы вы думали! Послало им вскорости Небо мальчика, и впрямь маленького, не больше финика. Не нарадуются старик со старухой и прозвали сына Цзао-хэ — Финиковая Косточка.

Идут годы, а Цзао-хэ хоть бы чуточку вырос. Так и остался величиной с финиковую косточку.

Поглядел однажды Лао Ли на сына, вздохнул тяжко и говорит:

— Цзао-хэ, Цзао-хэ! Что проку растить тебя! Не будешь ты мне помощником! Зря я радовался, когда ты на свет народился.

Мать отцу вторит:

— Вот и я, посмотрю на тебя, только расстраиваюсь.

Отвечает им Цзао-хэ весело:

— Не печалься, матушка, не грусти, батюшка! Маленький я, да удаленький! Возьми меня, отец, в поле.

Смышленым да усердным был Цзао-хэ. Быстро научился за плугом ходить, мулов погонять, а про хворост и говорить нечего, всегда больше всех собирал. Маленький он — везде проберется, куда другой и сунуться не смеет. А подпрыгнет — сразу на крышу запрыгнет.

Хвалят соседи Цзао-хэ, не нахвалятся. Собственным детям его в пример ставят:

— Поглядите на Цзао-хэ, маленький, да спорый! А вы! Лентяи, хоть и большие выросли.

Уж так счастливы Лао Ли с женой, что и сказать трудно! Да и что в том дивного! Не только усердный да ловкий у них сын, еще и умный на редкость.

Вот что однажды с ним приключилось.

Была в один из годов засуха, ни зернышка крестьяне не собрали со своих полей. Самим есть нечего, а тут еще ямынь подать требует. Нечем крестьянам платить, и приказал тогда уездный начальник своим стражникам увести из деревни всех коров да мулов.

Увели стражники скот, плач да крик по всей деревне стоит. Посмотрел Цзао-хэ, послушал и говорит:

— Не печальтесь, люди, придумал я, как воротить коров да мулов.

Не поверили ему люди и отвечают:

— Сам маленький, а обещания большие!

Не стал Цзао-хэ спорить, а вечером прибежал ко двору уездного начальника, где коровы да мулы были привязаны, перепрыгнул через стену, дождался, пока стражники заснут, и залез в ухо к ослу.

Осел как закричит: э-хэ… э-хэ!..

Стражники мигом вскочили, прибежали — нет никого. Им и невдомек, что в ухо к ослу кто-то забрался.

Не успели лечь, осел опять закричал. Говорит тогда один стражник:

— Не обращайте внимания! Мало ли отчего осел кричит! Давайте лучше спать.

А Цзао-хэ только этого и надо. Дождался он, пока стражники уснут, отворил ворота и погнал скот в деревню.

Увидели крестьяне своих мулов да коров, обрадовались. Наутро узнал про все начальник уезда и до того рассердился, что рассказать трудно. Собрал он стражников и вместе с ними отправился в деревню проучить крестьян.

Увидел их Цзао-хэ, Навстречу побежал и говорит начальнику:

— Это я коров да мулов вчера угнал. Делай со мной что хочешь!

Тут как закричит начальник уезда:

— Скорей вяжите его!

Схватили стражники железную цепь, кинулись Цзао-хэ вязать, да где там! Проскочил Цзао-хэ через колечко, глядит, как стражники стараются, хохочет. Думал, думал начальник, как быть, и наконец придумал: велел он посадить Цзао-хэ в кошель и отнести в ямынь на суд. Принесли стражники мальчишку в просторный зал.

Приказал тут начальник развязать кошель, показал стражникам на Цзао-хэ и говорит:

— Бейте, да сил не жалейте!

Взяли стражники каждый по палке, бьют, а никак по Цзао-хэ не попадут. Только стукнут — он уже с этого места на другое прыгнул. Они — туда, Цзао-хэ — обратно. Никак им с Финиковой Косточкой не совладать!

Начальник от злости аж позеленел, ногами затопал, орет:

— Еще людей да палок надо, черепашьи дети!

Опять Цзао-хэ прыгнул, и не куда-нибудь, а прямо на уездного начальника, ухватился за его ус и давай раскачиваться, будто на качелях.

Забыл начальник обо всем на свете и как заорет:

— Вот он, вот он, держите его, бейте!

Хотел стражник палкой Цзао-хэ огреть, да в начальника угодил, зубы ему выбил, на пол повалил. Все, кто в зале был, кинулись к начальнику, поднимают его, утешают. Суматоха поднялась, тут Цзао-хэ в окно выпрыгнул, на крышу залез, хохочет и приговаривает:

— Так тебе и надо, так тебе и надо, будешь знать, как у бедных крестьян скот отбирать!

Зарок

В глубоком овраге за стеной старинного уездного города текла небольшая река, через реку мост переброшен из чистого белого камня. Камень тот с горы возили, не одну сотню ли проехали. На перилах львы искусно вырезаны, люди, цветы, травы разные — много сил да труда положено.

Давным-давно на месте глубокого оврага ручеек узенький был, через него не то что мост, бревна никто не перекинул. Ручей неглубокий, воды на самом донышке, а все равно не перескочишь. С поклажей ли кто идет, пустой ли, разувается, через ручей перебирается — морока, да и только. А зимой того хуже, от ледяной воды кости ломит. Лежал у того ручья дивный камень, назвали его люди Камень бессмертного. Поглядишь на камень издали — будто старик лежит, ближе подойдешь — глаза, ресницы да бороду рассмотришь. Говорят, камень этот в бессмертного два раза превращался. О ту пору и приключились там две удивительные истории.