Сказки летучего мыша

Тайник обнаружился быстро, и Алекс забрал его содержимое. Впрочем, совсем захоронка не опустела — возить с собой мертвого пассажира Алекс не собирался. Как и в первый визит на пустырь, дело обошлось без ненужных свидетелей.

Номера на «пассате», сменившем владельца, тоже сменились на новые. В качестве бонуса к машине приложились готовый телефон и барсетка, где хватало пресловутого «баблоса». Алекс сомневался, что успеет всё потратить…

Он набрал по памяти телефонный номер. Долго слушал длинные гудки — но никто так и не поднял трубку. Значить это могло все, что угодно… Или в квартире, откуда Алекс спешно унес пентагонон, оставив труп невезучего Карлссона, действительно никого нет. Или хозяйка не желает подходить к телефону.

Второй номер он помнил хуже — и несколько раз ошибался, попадая не туда. Потом правильно угадал последнюю цифру — в трубке зазвучал голос Аделины: «Алло… Говорите… Да говорите же!»

Алекс нажал кнопку отбоя. Отлично. Долгие поиски не грозят. Путь лежит в поселок Торпедо. Но стоит поспешить.

5

Кравцов достал рулон с полки, развернул. Ткнул пальцем в одну из вершин изображенного пятиугольника. Уточнил, не сомневаясь в ответе:

— Этот остров?

Даня с любопытством разглядывал план и ответил не сразу. Наложенную на Спасовку и окрестности геометрическую фигуру мальчишка оценил сразу.

— Вот оно что… Без карты и не понять… И озеро, значит. И «Воронье гнездо»… А здесь что?

— Чертова Плешка, — коротко пояснил Кравцов. И сказал снова: — Остров тот самый?

— Тот… Но откуда Гном всё знал? Про пятиугольники? Не все же он сам придумал?

Кравцов пожал плечами. Он и про себя-то не мог сказать, откуда вдруг узнаёт некоторые вещи, превращающиеся затем в ровные строчки компьютерных файлов. Спросил:

— И какой размер у того пентагонона? Деревянного, на острове?

— Ну-у-у… Сторона примерно… — Даня развел было руки, показывая длину стороны, но потом объяснил проще: — Точно как тот, что в нашей квартире валялся. Один к одному. Вы ведь его видели.

— Аделина рассказала?

— Не-а… Она вообще про ту штуку — молчок. Мне ни слова. Сам догадался. Когда повесть вашу прочитал.

Да-а-а… Свои жесткие триллеры он писал никак не для тринадцатилетних пацанов. Вот и пойди, угадай: где и чем отзовется-аукнется твое печатное слово, размноженное в тысячах экземпляров? Кравцов в который раз вспомнил, как Даня недрогнувшей рукой свернул шею истошно вопившему вороненку — в глазах ни малейшего следа жалости, лишь полная уверенность в своей правоте. Ни тени сомнения… Кто и на каких весах взвесит, насколько виноват в этом писатель Кравцов? Да и виноват ли?

— Расскажи еще раз про все, что видел на острове. С любыми, самыми мелкими подробностями — какие только вспомнишь.

Даня начал повторять рассказ — добросовестно стараясь припомнить все мелочи.

Кравцов слушал вполуха… Главное понял сразу: ничего, напоминающего набор из пяти ножей причудливой формы, мальчишки не нашли. Что, впрочем, ни о чем не говорит. Ножи недолго принести на остров в последний момент перед… Перед жертвоприношением — если принять на веру надиктованный Летучим Мышем (собственным больным воображением?) рассказ о кошмарной судьбе рядового Ибароса. И жертвоприношение откроет дорогу чему-то по-настоящему страшному — на фоне которого вся нынешняя бесовщина покажется детскими шалостями.

Насколько понимал Кравцов — пентагонон лишь ключ. Неодушевленный предмет. Но способный загадочным образом преломлять мысли и подсознательные желания людей — и претворять их в нечто материальное… В нечто, опровергающее порой законы природы.

Но не всех людей. Некоторых. И нелюдей тоже… Кое-кто умеет пользоваться бронзовым артефактом осознанно — и страшно даже представить, сколько чужих жизней ушло в уплату за это эмпирическое умение. Покойный Ворон, например, умел…

А дилетант Кранке совершил огромную глупость — отыскал-таки тщательно замаскированную замочную скважину и решил, что сможет открыть запертую темницу без ключа — взломать наспех слаженной отмычкой. Взломать и?.. Надеялся использовать непредставимую мощь заточенного? В любом случае его ошибка оказалась роковой и последней…

Или у оберштурмбанфюрера не было иного выхода? Вполне могло оказаться, что ключ-пентагонон остался за линией фронта, в осажденном Ленинграде. Пылился, к примеру, в запасниках музея Истории религии и атеизма… Теперь уже не узнать.

Даня продолжал рассказывать — но Кравцов не слышал и не понимал ни слова.

Предстояло решить главное, и решить быстро — времени остается все меньше. А именно — что предпринять?

Решение на первый взгляд представлялось очевидным — и это настораживало. Ворон вышел из игры. Сашок, пожалуй, тоже. Аделина лишилась своей так нужной кому-то девственности — и тоже перестала интересовать пресловутого «кого-то»… И рвущееся наружу НЕЧТО двинуло в ферзи пешку, до сих пор скромно державшуюся позади. Гнома.

Впрочем, хватит недомолвок. «Кто-то», «нечто»… Стоит дать имя заточенному, пытающемуся изнутри, сквозь крохотные щелки и отверстия, найти человека, способного широко распахнуть дверь темницы.