Сказки лунных дней. Первая книга

Пройдя небольшую оливковую рощу, Морри послала коз вдоль лавандовых холмов. Она глубоко вдохнула сладкий аромат, который её козы страшно не любили. Рогатым больше нравились дикие поля, полные сочной травы. В этот миг её окликнула Гиба Младшая.

Морри обернулась. По встревоженному голосу женщины и по тому, как быстро она бежала, девушка поняла, что случилось неладное. Повернув стадо назад, она поспешила навстречу женщине.

– …Беда, ой, беда, – выкрикивала черноволосая Гиба, поддерживая подол платья руками и высоко задирая на бегу колени.

Козы обменялись тревожным блеяньем. Амалфея подняла голову и, навострив уши, поглядела на Гибу из-под своей длинной густой чёлки.

Морри, будучи травницей и целительницей, за свою недолгую жизнь уже успела насмотреться на беды. Она помогала в тяжёлых родах, отпиливала загнившие конечности, тайно принимала в своём доме и ухаживала за тяжелобольными, брошенными и отчаявшимися, за детьми и стариками. Владея силой трав, она облегчала уход неизлечимым.

А ещё лекарка не раз видела, как сжигают в огне тех, кому помочь она не успела – её соседок. Поэтому вид заплаканной раскрасневшейся односельчанки её не смутил.

– Чем я могу помочь? – коротко спросила Морри.

Её спокойный и уверенный голос немного привёл в себя и Гибу. Некоторое время женщина стояла, хлопая влажными ресницами и глядя в мягкое доброе лицо молодой травницы. Затем, будто проснувшись, Гиба сбивчиво произнесла:

– У Филомы схватки, но… она не хочет, не рожает…

– В этом нет ничего необычного, – улыбнулась Морри. – Мало кто хочет испытывать такую боль, тем более, когда это происходит впервые. Но куда же денешься?

Девушка подала знак своему стаду следовать за ней, и на ходу принялась перебирать в уме, что ей потребуется захватить из инструментов и лекарств.

– Ты не понимаешь, – прошептала Гиба, держась рядом. – В деревне солдаты… Они забирают мужчин. Брахос, муж Филомы, попросил отсрочку на день, чтобы встретить своего новорождённого сына, и… – Лицо женщины снова сморщилось и покраснело, а по щекам покатились слёзы. – Один из солдат сказал что-то грубое о Филоме, Брахос сорвался, они подрались…

– Гиба, чем я могу помочь? – снова повторила Морри. – Филоме, Брахасу?

– Брахаса и ещё двоих наших забили насмерть, – с большим усилием выдавила Гиба. – И у Филомы прекратились схватки…

– Жар есть? – коротко спросила травница.

– Нет, – поспешно ответила женщина. – Наоборот… Она бледная и холодная, будто…

– Ясно, – прервала её Морри. – Послушай, Гиба, что хочешь делай… умоляй, проклинай, лги, рассказывай её родственникам сказки, но Филому нужно перенести в мой дом. Кто ещё погиб из мужчин?

– Младший Агелладин и…

– …Беги к Агелладе. Иди к другим женщинам, которые потеряли мужей. Скажи им, что нужно остановить Смерть… Скажи, что Смерть сегодня больше никого не заберёт. Жизнь должна восторжествовать! Берите все вместе Филому и несите ко мне. Я пока подготовлю инструменты для операции…

– Поняла! – крикнула Гиба.

Пухлая и черноволосая, в белом платье, она побежала обратно так стремительно, будто боги на некоторое время сняли с неё груз плоти, наделив тело ловкостью и быстротой ласточки.

– Сегодня благословенный день, – взглянув в чистое небо, сказала Морри. Она сказала это себе, Амалфее, козам, оливковой роще, лавандовым холмам, небу, солнцу и богам. – Сегодня восторжествует Жизнь.

Умолять, проклинать и врать не пришлось. Добродушную и отзывчивую Филому любили многие, а общая беда сплотила даже необщительных соседок. Собравшись вместе, сельчанки осторожно перенесли почти бездыханную роженицу в дом Морри, стоящий на самом краю деревни под сенью старых дубов.

Устроив Филому на столе, на чистых простынях, они удалились. Целительница, к тому времени переодевшаяся в новое платье, осмотрела пациентку. Филома действительно была необыкновенно бледной, однако токи жизни ещё угадывались по её вздымающемуся животу и подрагивающим ресницам.

Морри вымыла свои руки, уделив особое внимание ногтям. Затем она тщательно обработала живот Филомы отваром из синего эвкалипта и можжевельника. Целительница заранее прокипятила иглы, щипцы и ножницы. Ритуалы чистоты требовались, чтобы защитить пациента от стрел бога Номия, которые могли поразить того неожиданной болезнью даже после успешного окончания операции.

Подготовив тряпки и эликсиры, Морри взяла нож и принялась за дело.

«Царёв разрез» – так именовалась операция. Как гласила история, подобное родоразрешение было доступно лишь царским жёнам с их мудрецами и учёными лекарями. Ходило немало легенд, как таким образом на свет появлялись великие короли и герои. Они появлялись, но вот их матери уходили.

Об этом Морри рассказывала её приёмная мать и наставница Наархаи. Сама Морри пришла в этот мир с помощью «царёва разреза». Её мать не пережила операцию. Других родных у девочки не нашлось, и целительница оставила сиротку в своём доме. Она нарекла девочку в честь большой солёной воды, на берегу которой Наархаи родилась и по которой тосковала каждый день.