Сказки нового Хельхейма

Сидела, вдыхала влажный, по-зимнему сладкий воздух, вспоминала вчерашнюю вечеринку, больше похожую на сновидение, уже и не разберёшься, что действительно было, а что приснилось потом. Артур водил меня за калитку показывать свой удивительный город, или только о нём рассказывал? Скорее второе. Но тогда почему я отчётливо помню узкую улицу, в конце которой стоит здание почты, немного похожее на наш костёл Святой Анны, такая же нарядная неоготика из красного кирпича? А как Курт торжественно произнёс по-литовски, явно специально заранее к случаю вызубрил: «Пагонишка аука»[94], – плеснул на землю немного лилового лимонада, раздались какие-то странные гулкие звуки, и Людмила мне шёпотом пояснила, что это так смеётся земля? А когда Магда принялась вспоминать, как в детстве мечтала стать капитаном, лучше бы конечно пиратским, но можно и обычным законопослушным капитаном дальнего плавания, если в современном мире иначе никак, в ночном небе появился огромный трёхмачтовый парусник. Не просто облако в форме парусника, а совершенно настоящий, разве что немного слишком красивый, словно с картинки сошедший корабль. Неторопливо проплыл над нашими головами и растворился во тьме. И Магда сказала: «Ну наконец-то мой пиратский корабль во дворе объявился! Впервые за сорок лет».

Да ну, нет, – думала Джини, – это уже как-то слишком. Парусник в небе мне точно приснился. Хотя…

То-то и оно. Ничего здесь не слишком. Почему бы земле не смеяться от лимонада и не плыть кораблю в небесах.

Ну подарки-то я точно наяву раздавала, – думала Джини. – И значит, комплименты соседей тоже были наяву. Рута аж завизжала от радости, вот тебе и училка! Или как раз потому, что училка? Привыкла преувеличенно хвалить малышню? И как же удачно вышло, что Людмила на самом деле одна, потому что Фортунатасов всё-таки двое. И какие бы страсти они о себе ни рассказывали, а в отличие от Михаила и Юджина вовсе не выглядят сиамскими близнецами. Отдельные самостоятельные единицы, нормальные мужики. А что жить друг без дружки явно не могут, так бывают такие дружбы, которые в этом смысле даже хуже любви. В общем, хорошо получилось, что подарков на всех хватило. И что Валя такой – как она сама выразилась? – а, высокофункциональный! – призрак, что в состоянии гвоздь в свою стену забить. Во всяком случае, она собиралась повесить картинку сразу же, как вернётся. И грозила соседям, что до рассвета будет очень страшно, замогильно и призрачно во все стены стучать молотком.

Такая хорошая Валя, – думала Джини. – Как же им всем в детстве с ней повезло! И друг с другом. И с домом. В первую очередь с домом! И мне, получается, тоже. Я же теперь здесь надолго. Или вообще навсегда? Вдруг после смерти тоже тут останусь, как Валя? Ой, мамочки. Ой.

Но на самом деле эта идея не вызывала у Джини никакого протеста. Скорее уж опасение, что как у Вали у неё не получится. С другой стороны, чего заранее беспокоиться. Время-то, по идее, есть.

Вот будет номер, – думала Джини, – если реальность внезапно решит, что уже наигралась, хватит с неё перемен, и застынет в какой-нибудь форме. Окончательно превратится в Томину версию города с морем и вечной осенью. Или в Артурову с неоготической почтой; он ещё говорил, у них там с музыкой всё отлично, в каждом баре по вечерам концерты, даже в маршрутных троллейбусах постоянно играет какой-нибудь эмбиент, а в некоторых по старинке джаз. Или в одну из Рутиных безлюдных пустынь; ох, лишь бы не в ледяную, пустыню с нормальной погодой я ещё как-то переживу. Или в непонятный и поэтому жутковатый город Курта с грибными домами. Или в причудливую сумму всех сразу. Вот интересно, а весь остальной мир подтянется? Превратится чёрт знает во что вместе с нами? Или мы станем отдельной реальностью, другим измерением, городом-призраком? И я никогда не увижу родителей и друзей?

Такая перспектива Джини совсем не понравилась. Не настолько, чтобы начать собирать чемоданы, но достаточно, чтобы панически схватиться за телефон. Хотела позвонить родителям, убедиться, что они по-прежнему есть, но в последний момент передумала. Им же не скажешь: «Привет, мама, папа, вы ещё существуете? Я очень рада, ну ладно, пока!» Придётся нормально поговорить. А о чём? Нет, правда, что им расскажешь? «У меня на столе стоит букет георгинов из сада, прошлой ночью у нас во дворе было лето, такое жаркое, что даже глинтвейн с рождественской ярмарки за четыре часа практически не остыл». Или: «Мои лэндлорды – ну, помните, я рассказывала, братья с огромной разницей в возрасте, два странных и смешных мужика – оказались хозяйкой квартиры Людмилой, она многим в таком виде мерещится… нет, я ещё не была у врача». Или: «Познакомилась с местным призраком, отличная тётка, выглядит как мисс Марпл; правда ей хотелось бы Терминатором, но пока не получается, такая беда». Или даже: «Если я однажды исчезну с концами, не беспокойтесь, это значит, я теперь живу в другом измерении, там хорошо».