Сказки нового Хельхейма

Можно конечно щебетать о чём-то нейтральном. К примеру, про растущие цены и карантин, – мрачно подумала Джини. – Вот интересно, смогу ли я хоть десяток связных фраз на актуальные темы вымучить? И услышать пару сотен в ответ? И адекватно реагировать, изображая заинтересованность – новой, счастливой, сбитой с толку, потусторонней, чужой собой? Так себе у нас разговор получится. Не буду сейчас им звонить.

Вместо родителей набрала Михаила. То есть, конечно, Людмилу, ясно же, чей это номер, и у кого телефон. Но ответил ей мужской голос. И впервые на Джининой памяти начал не с извинений, а просто буркнул: «Алё».

– Вы извините, пожалуйста, что я позвонила так рано, – сказала Джини, почти невольно, но с удовольствием пародируя его интонацию. – Я помню, что вы сова. Сама совсем недавно проснулась и сразу подумала: а вдруг вы хотите с утра пораньше зайти, проверить и убедиться, что я не помыла полы?

– Да, это важно, – согласился с ней Михаил. – Мы должны быть совершенно уверены, что вы ничего не мыли. Работать в праздник нехорошо! – И добавил сиплым голосом Юджина: – Арбайтен ферботен[95]. – Но спохватился, что по-немецки ему говорить не положено, и исправился: – То је грех[96].

– Тогда приходите, – предложила Джини. – Я вам кофе сварю.

– Рассчитываете, что за чашку кофе я вам объясню все тайны Вселенной? – рассмеялся, будем считать, Михаил.

– Рассчитываю, конечно, – призналась Джини. – Ладно, можно не все. Но хоть половину! И, между проочим, не за одну несчастную чашку, а за целых две.

Диоскуры явились минут через десять, кофе как раз был готов.

– Невероятно, – сказала Джини, пропуская их в коридор. – Я же теперь точно знаю, что вы Людмила! Вчера полночи рядом сидели, и я вас, простите, время от времени потихонечку трогала, чтобы поверить в ваше существование, убедиться наверняка. Но всё равно вижу на вашем месте Михаила и Юджина. И даже по телефону слышала ваши – их! – голоса.

– Вы меня извините, пожалуйста, – покаянно вздохнул Михаил. – Я же не нарочно этой парой прикидываюсь. Явно постороннее дурацкое колдовство! Иногда мне кажется, что господь с Люцифером, или кто там этот проект курирует, глядя на нас, развлекаются. Культурно отдыхают после работы на концерте художественной самодеятельности. Собственно, правильно делают, не всё же за гаражами водяру глушить. В этом и заключается смысл того, что тут с нами творится, а вовсе не в какой-то там гипотетической трансформации мира, о которой Валя твердит.

– Да, это бы многое объяснило, – невольно улыбнулась Джини. – Особенно разнообразие и непродолжительность существования выдуманных миров. И что не все мечты и фантазии здесь сбываются. Иногда – совсем мимолётные. Явно их отбирает и переделывает специально нанятый сценарист. Знает вкусы заказчиков. Которые, к примеру, терпеть не могут кино про пиратов. Поэтому Магда осталась без корабля. И про любовь им тоже неинтересно, поэтому все дворовые девчонки до сих пор без сказочных принцев сидят.

– А мальчики – без принцесс, – подхватил Михаил.

– Ё гес[97] изгледа као истина[98], – торжественно изрёк Юджин. – Паметна[99], бля!

– У нас тут и правда практически монастырь получился, – удивлённо, словно никогда прежде об этом не задумывался, сказал Михаил. – Все как на подбор одинокие и бездетные, только у Руты есть дочка, да и та по каким-то практическим соображениям, то ли потому что квартира тесная, то ли из-за близости выбранной школы большую часть времени живёт у отца. То есть формально поэтому. А так-то понятно, что это дом за них всё решил. И за меня с Фортунатасом. И за Магду с Артуром. А Тома к нам переехала после того, как овдовела. Про Курта точно не знаю, он свою биографию нам всегда на санскрите рассказывал. Или это был древнегреческий?..

– Хреножреческий, – неожиданно возмутился Юджин. – Неразумљив, бля, мртав језик[100].

Пошли на балкон, благо зима успела смениться то ли прохладным летом, то ли тёплым безветренным маем. Примерно плюс восемнадцать, сухо и пасмурно, рай на земле. Во дворе буйно цвели магнолии, розовые и белые, здоровенные деревья, пышнее и выше, чем в ботсаду.

– Ваша погода? – спросила Джини.

Диоскуры синхронно кивнули. Михаил сказал с неподдельной нежностью, как произносят имя любимой:

– Ферсанг.

– Это, слава богу, не дификалт[101], – добавил Юджин. – Обично[102], бля, достаточно просто наглас[103] попросить.

Джини принесла им кофе в двух чашках. Они-то, конечно, Людмила, но когда своими глазами видишь, что гостей двое, трудно предложить угощение только одному.

– Секонд кап[104] оставь себе, тёзка, – подмигнул ей Юджин. – Не стиди се[105], бля, бери и садись!

– Вы извините, мы вас совсем запутали, – сказал Михаил. – Но у нас же правда один организм. И вы с этим организмом уже лично знакомы. Чай – не водка, много не выпьешь, как мой дед говорил. А кофе – не вино, ровно в том же смысле. Куда мне почти пол-литра. Пусть Юджин без кофе сидит.

– Юджина сложно оставить без кофе, – вздохнула Джини. – Рука натурально не поднимается. Такой прекрасный и без кофе сидит!