Сказки нового Хельхейма

Георгий, по сути неизъяснимый, как всякий ангел, художник и просто живая душа, но пока не успевший опомниться после трудной человеческой смерти, ещё не ставший прежним ликующим безмятежным собой, говорит: я принёс сюда наш ясный свет, не потерял его при рождении, даже повзрослев, сохранил. И потом делал всё правильно, честно был собой – сколько мог, столько был. Но умер бездомным, от холода, в парке, на скамейке, зимой. А картины то ли сгнили в сарае, то ли пошли на растопку. Я вообще не понял, зачем это было. В чём соль?

Оксана, по сути неизъяснимая, но вот прямо сейчас ещё слабый, измученный, совсем недавно умерший человек, говорит: после восемнадцатого изнасилования, когда я ещё оставалась жива, перед тем как убить окончательно, мне выкололи глаза, просто так, интереса ради, потому что давно хотели попробовать, как это, а тут подвернулась я.

Беньямин, по сути неизъяснимый, но вот прямо сейчас ещё почти настоящий мертвец, говорит: я умер от жажды в хосписе, встать не мог, лежал в палате один. Санитары отказались работать, им в новостях рассказали, что старики теперь все заразные. А родных ко мне не пустили охранники, потому что не положено, карантин.

Айша, по сути неизъяснимая, но вот прямо сейчас просто мёртвая девочка с проломленным черепом говорит: я хотела заступиться за кошку, а он нас обеих убил.

Эльвира, по сути неизъяснимая, но вот прямо сейчас состоящая из одного бесконечного крика, говорит: моя врач ушла в отпуск, что-то напутав с рецептами, а за этим сейчас очень строго следят, скорая приезжала, но у них слишком слабое обезболивающее; короче, восемь дней я кричала, а потом наконец умерла.

Борис, по сути неизъяснимый, но вот прямо сейчас ещё очень мёртвый и очень злой говорит: я вышел с работы на улицу, а там толпа и полиция, чем-то я им не понравился, потащили в автомобиль; нет, ни о чём не спрашивали, только били, пока не убили. Просто, суки, хотели, чтобы не был живым.

Джон, по сути неизъяснимый, но вот прямо сейчас ещё не пришедший толком в сознание, говорит: мне особо не на что жаловаться, никаких дополнительных пыток не было, жизнь как жизнь. Но я всё равно не выдержал, наверное я слабак. К счастью, для облегчения участи люди изобрели разнообразные вещества. А что жизнь они сокращают, так это, по-моему, бонус. Не пришлось долго мучиться, быстро всё кончилось, словно нырнул и вынырнул, и вернулся на пляж. Спасибо, боже, что тут лежат, как трусы с полотенцем, в целости и сохранности остатки подлинного меня.

Они, по сути неизъяснимые, но вот прямо сейчас ещё мёртвые, много чего говорят: «забили камнями», «в тюрьме», «по доносу», «не выдержал», «рубил на куски», «выгнали», «завалило в подвале», «бутылкой», «непроверенную вакцину», «попала ракета», «апелляцию отклонили», «очередь не подошла», «только с четвёртого выстрела», «ненавидели», «за операцию было нечем платить». Но мы их больше слушать не будем. У Августины неизъяснимые нервы, сверхновая вместо сердца и вечность в распоряжении, а нам ещё жить.

Всех внимательно выслушав, Августина открывает глаза – навскидку, примерно сорок семь миллионов, столько здесь на сегодняшний день осталось неизъяснимых, живых.

Августина, неизъяснимая, смотрит всеми глазами сразу и говорит: ты был прав, слишком много здесь боли, даже я не могу вместить. Но игра продолжается, потому что прямо сейчас в моём вечном небе летит и смеётся удивительный рыжий кит.

Мартин от изумления становится до смешного, почти целиком изъяснимым, словно был рождён человеком. К такому он не привык!

Мартин растерянно спрашивает: что за кит? Почему он летит и смеётся? И с какой стати рыжий? Здесь киты тёмно-синие, серые, бурые, они не летают, а плавают в море. Как такое вообще может быть?

Августина, неизъяснимая говорит: этот кит из цветной бумаги, на боку у него написано большими печатными буквами: «В твоём небе летит и смеётся рыжий кит». Девочка его рисовала, вырезала и клеила с таким ликованием, словно она – это я. А потом повесила в людном месте, на центральной площади города – просто так, чтобы всех удивлял.

Мартин, такой изъяснимый, что мне за него даже страшно, просит: пожалуйста, нет! Смешная бумажная рыба на площади – не аргумент.

Августина, неизъяснимая говорит: в этом небе летит и смеётся удивительный рыжий кит. Значит игра продолжается, значит новая радость сквозь старую боль проросла, эта девочка с миром справится… ну или не справится. Но если я не дам ей попробовать, это буду уже не я.

Мартин, такой изъяснимый, что уже почти мёртвый от горя, молчит. Если игра продолжается, – думает Мартин, – значит здесь снова будут терзать и мучить живое. Дался тебе этот кит.

Августина, неизъяснимая, неназываемая, но для простоты обращения наречённая именем летнего месяца, в котором она к нам явилась, смеётся и говорит: ты не понял, я с вами останусь. Вы мне нравитесь – ты, девчонка и рыжий кит.

3 июля 2022 г.

Let my people win Симфония для безымянной высоты с оркестром