Сказки нового Хельхейма

От лингвистического разнообразия Джини впала в восторженную прострацию. Долго бродила среди стеллажей с продуктами, разглядывая упаковки, как картины в музее, просто так. Наконец спохватилась – Тома просила перец! Взяла. Заодно выбрала сыр, помидоры, нашла такой же, как был на обед серый хлеб и бутылку вина, которое Диоскурам понравилось – если придут смотреть картины, как собирались, будет чем их угостить. Много не набирала, чтобы не тащить тяжёлый пакет. Теперь-то можно не запасаться! Дорогу я знаю, – думала Джини. – Маршрут проложен! Хоть каждый день могу сюда приходить.

Расплатилась, вышла, огляделась по сторонам. Боже, какой день хороший! Пасмурный, тёплый, почти безветренный осенний день. Обидно сразу домой возвращаться. Но гулять с пакетом, даже не особо тяжёлым – так себе удовольствие. Поэтому Джини знакомым путём вернулась на проспект Гедиминаса, а там свернула в кофейню, в окна которой заглядывала по пути в магазин. Взяла эспрессо и удивительно, небывало дешёвый апельсиновый фреш. Сидела в кофейне, внутри, без маски, курила, смотрела в окно, слушала Summertime в исполнении Эллы Фицджеральд, не рыдала от счастья только потому, что это слишком мало – рыдать.

На соседнем столе, за которым никто не сидел, лежала тонкая стопка сероватой плотной бумаги, не нарезанной, а условно аккуратно разорванной, судя по неровным краям; формат приблизительно А-4. Рядом стакан, в нём несколько карандашей. Спросила бариста, можно ли взять карандаш и листок бумаги. Оказалось, не просто можно, а нужно, это здесь специально для посетителей, если кому-то захочется порисовать.

Взяла и пропала, в смысле, забыла о времени, пакете с продуктами, перце для Томы, которая его ждёт. Рисовала – сперва интерьер кофейни, кудрявую бариста с помощником, совсем юным мальчишкой, наверное школьником, старинные кофемолки на полках, строгого лысого посетителя в разноцветном пальто, вид за окном – центральный проспект, прохожих с открытыми лицами, цветочный рынок через дорогу; короче, сама не заметила, как рядом с ней появилась целая стопка скетчей, лихих, небрежных, стремительных, словно не за столом, а на бегу нарисованных – в этом и смысл.

Вопреки обыкновению, Джини была довольна своими набросками, порвать и выбросить, пока никто не увидел, ей ничего не хотелось, а два рисунка – усыпанные кленовыми листьями уличные столы и нарядная как кукла старуха-цветочница – были по-настоящему хороши.

Опомнилась только от телефонного звона; звонили с незнакомого номера, Джини сперва хотела сбросить вызов, но в последний момент передумала, приняла. И правильно сделала, это оказалась Тома. Перец! – спохватилась Джини. – Она же специально меня попросила. Ей готовить, наверное, надо, а я тут сижу.

– Вы там в переулках не заблудились? – спросила Тома. – Не пора вас спасать?

– Спасать не надо, – смутилась Джини. – Я зашла по дороге в кофейню. Думала, буквально на десять минут. А тут бумага с карандашами, и я обо всем на свете забыла. Я совсем рядом с домом, на Гедимино. Сейчас прибегу, извините меня.

– Это вы извините, что подгоняю, – ответила Тома. – Но котлеты без перца – деньги на ветер, пропадаю совсем.

Джини вскочила, на секунду замешкалась – что делать с рисунками? Здесь оставить? Забрать? Но зачем?

Заберу, – решила она, – пусть будут. На память о том, какой у меня был отличный день.

Спросила бариста:

– Хотите, оставлю вам ваш портрет?

Та, взглянув на рисунок, просияла:

– Очень хочу, спасибо. Крутая картинка. Какая же вы прекрасная! – и немедленно пришпилила подарок кнопкой к стене.

Джини вышла из кофейни окрылённая похвалой. Всё-таки ужасно здорово, когда кому-то нравится твой рисунок, и это настолько сильное чувство, что ты тоже немножко ощущаешь его. В такие моменты к судьбе нет вопросов, что бы ни было раньше, что бы с тобой потом ни случилось, а ясно, что не зря на свет родилась. Вообще всё не зря!

Шла такая счастливая, практически не касаясь земли, свернула в проходной двор, прошла через длинную полутёмную подворотню, в конце которой внезапно наткнулась на металлические ворота, обмотанные толстенной цепью и запертые на огромный ржавый амбарный замок. Чуть лбом в них не вмазалась от неожиданности – что это, как, откуда?! Их же буквально только что не было. Я всего час… ладно, два назад здесь прошла, – растерянно думала Джини. Успокаивала себя: чёрт с ними, воротами, невелик крюк, обойду, – но чувствовала только граничащее с паникой отчаяние. Словно запертые ворота каким-то немыслимым образом отменяли её поход в магазин, тёплый осенний день, кофейню, рисунки, хотя вот же они, в руке, а в другой увесистый пакет с покупками, четыре кило, не меньше, поди его отмени. Но ощущение при этом такое, что всё потеряла. Включая чёртов пакет, даже начиная с пакета. Нет, начиная с себя.