Сказки о мастерах

- Спаси и сохрани нас, Никола Угодник, – Иван Алексеевич озабоченно

перекрестился и медленно повёл машину через брод.

До желанного берега осталось совсем мало, когда крупный булыжник

саданул машину в правое переднее колесо. На берег всё-таки выбрались.

- Тудыть твою мать! – выругался купец. – Новенькую тачку, и в ремонт!

Делать нечего. Придётся тут заночевать. Дядя Ираклий – мой кунак, нас

примет хорошо. А утром вызову машину из Ленкорани.

217

Двухэтажный, добротный дом Ираклия стоял близко, на крутом берегу.

Вокруг – каменный, высокий забор, но ворота настежь. Худой, высокий

старик, с седыми усами что-то мастерил у сарая.

- Гамарджоба, батоно Ираклий, – приветствовал его Иван Алексеевич. –

Принимай гостей! Нынче со мною знаменитый московский хирург, Яков

Григорьевич, и его внучка, Варенька.

- Гость в дом – Бог в дом, – широко улыбнулся старик. – Всем места хва-

тит. Жаль, сыновья в дальний рейс уехали, вернутся не скоро. А то бы такой

пир устроили! Дома только мы с внуком остались, ну, не считая женщин.

Из сарая вышел вихрастый, смуглый мальчик, лет десяти.

- Датико! Проводи дорогих гостей на второй этаж, покажи их комнаты.

Умывшись и переодевшись в любимые джинсы, Варенька зашла к деду.

- Я покемарю минут десять, – просительно заметил он.

- Ложись, я тебя укрою, – Варя в который раз позавидовала уменью деда

среди дня мгновенно уснуть ненадолго, и встать совершенно свежим. Потом

спустилась вниз.

Большая комната была сразу и кухней, и столовой, и гостиной. В одном

углу тахта и большой телевизор, в другом у плиты хлопотала старая хозяйка.

Матери помогала младшая дочка.

Варя залюбовалась молоденькой девушкой: Какая фигурка! Тонкое

лицо, чёрные высокие брови и огромные, темные глаза газели! Красавица…

- Ладно, Нино, дальше я и сама управлюсь, – Старая Мария с любовью

поглядела на девушку. – Ступай, развлекай гостью.

Нино присела на тахту рядом с Варей.

– А вы и вправду в Москве живёте? – Девушку живо интересовали и

московские моды, и музеи, и театры… Ведь всё это она видела только в

телевизоре. Кинотеатр в посёлке давно не работал.

Провинциальная девочка, неполных шестнадцати лет, просто очаровала

Варю. В ней совсем не чувствовалось рисовки, старания казаться кем-то,

словом, того выпендрёжа, что Варя так часто видела среди своих подруг.

Простота и чувство собственного достоинства – то, что Варенька ценила в

людях больше всего.

Гостей позвали ужинать. Яков Григорьевич, отдохнувший и посве-

жевший, с удовольствием оглядел праздничный стол: - Смотри, цыплята -

табака! И лобио. И зелень, - тихонько шепнул он Варе. – Люблю кавказскую

кухню… Жаль, многое мне уже нельзя. Но, как говорила моя мама, если

нельзя, но очень хочется, то немного можно.

Хозяин сел во главе стола, пододвинул бочонок с вином. Справа – гости и

женщины. Слева – ребятня: Датико и ещё четыре внучки, от 4-х до 12-и лет.

Ираклий торжественно разлил розовое домашнее вино в тонкие стаканы,

и поднялся, что бы сказать первый тост.

Но тут в дверь постучали. Вошёл немолодой, солидный мужчина,

вежливо поздоровался, разгладил полуседые усы.

- Селям, Али Саид! Садись с нами,– пригласил его хозяин. – Видишь, у

меня гости.

218

Али Саид вежливо отказался: - Очень важный дело, - И начал долгую,

торжественную, явно, заранее приготовленную речь, по-азербайджански.

Заметив, как потемнело лицо у хозяина, как плотно сжались его губы,

Яков Григорьевич тронул соседа за локоть:

- О чём он? Переведи, пожалуйста, Иван Алексеич!

- Махмуд Заде свата прислал, – ответил купец тихонько. – Просит Ирак-

лия отдать ему младшую дочь. Лысый толстяк! Да он девочке в отцы

годится. У него в доме уже две жены есть.

Худо дело! В Массалы Махмуд Заде полный хозяин. Четверо уголов-

ников, его подручные, открыто ходят с оружием, что хотят, то и творят.

И жаловаться некому: старший брат Махмуда - начальник Полиции, а

Прокурор женат на его сестре.

Батоно Ираклий слушал свата молча, не перебивал. Наконец тот кончил.

Хозяин негромко ответил по-русски:

- Один раз я уже отказал Махмуду Заде. Скажи ему: Ираклий своего слова

не меняет. Захочет взять Нино силой, так у меня то же Калашников есть, да

и стрелять ещё не разучился. А убьёт меня, что ж, скоро вернутся сыновья,

отомстят.

Махмуд Заде совсем стыд потерял. У меня ж гости в доме.

- Гостей наши дела не касаются, – резко ответил Али Саид. – Иван Алек-

сеич и его друзья могут свободно уйти. Их никто не тронет. Подумай,

Ираклий! Против кого идёшь? Нино в доме у Махмуда Заде будет как сыр

в масле кататься. А твоих сыновей он не боится.

Давай лучше сговоримся добром. Ведь пожалеешь!

- Я свое слово сказал. Уходи.

Купец торопливо выбрался из-за стола.

– Я в ваши дела не лезу, – бормотал он. – Нас эти разборки не касаются.

Пойдёмте, Яков Григорьевич! Раз Махмуд Заде сказал, что нас не тронут,

значит можно идти. Подождите, уважаемый Али Саид! Мы быстренько…

Варе стало мучительно жалко Нино. Она обняла дрожащую девочку,

прижала к себе: