Сказки острова Бали

Девушка продолжала играть одна. Теперь это была огненная мелодия, напоминавшая юношам о петушином бое или военном танце. Но что случилось? Из кухонного домика раздались звуки, встретившиеся со звуками ее варгана и слившиеся с ними. Это было действительно музыкальное состязание! Как будто два бойцовых петуха стоят друг против друга, и каждый вызов встречает вызов, и никто не хочет уступить. Звуки снова то расходились, то сливались, и в самых крутых переходах никогда не теряли лада. Девушка не облегчала задачу своего невидимого соперника. Она внезапно перешла на отрывистый, прыгающий ритм, варган ее зазвучал как птичий щебет. Но музыка из кухни весело защебетала вместе с ней. Потом Аруманис перешла на жалобный напев, и невидимый варган тоже зарыдал. Но вот захваченные звуками слушатели заметили озорную усмешку на лице Аруманис, и внезапно ее варган заквакал, как лягушка. Она передавала звуками, как лягушка пытается вскарабкаться на дерево. Причудливые переливы были похожи на отчаянные усилия зверька. Все засмеялись; однако из кухонного домика раздались те же квакающие звуки, подхваченные с таким же искусством. Девушка отложила варган и признала себя побежденной. Но кто же это играл?

Это был несчастный урод, который никогда не решался приблизиться к Аруманис и только издали любовался ею.

Потому что у него была вывороченная ступня, кривые ноги, скрюченная рука и горб. Ходил он с трудом, хромая, а в поле вовсе не мог работать. Долгие одинокие часы он проводил у себя в доме, играя на варгане. С наступлением темноты он спрятался в кухне, и оттуда его варган стал перекликаться с варганом Аруманис.

Когда разочарованные слушатели разошлись, отец подошел к кухонному домику и крикнул:

— Кто ты, удивительный музыкант? Ты выиграл состязание и будешь моим зятем. Как тебя зовут?

— Меня зовут Донглен. Тогда отец сказал своей дочери:

— Приготовься встретить своего жениха, детка моя.

— Хорошо, отец, — ответила Аруманис и сказала: — Жених, входи ко мне в дом.

— Хорошо, но не зажигай света, у меня глаза болят. Так и вышло, что Аруманис не увидела, как уродлив ее муж. А когда она утром проснулась, он исчез. Не было на месте и соломенной шляпы и плуга, так что он, наверное, работал в поле. Конечно, любопытно было, как он выглядит, поэтому она быстро собралась варить рис, чтобы отнести ему в поле.

А у бедного Донглена несчастье шло за несчастьем. Как он мучился, чтобы запрячь быка и вытащить плуг в поле! Он был так неловок, что бык испугался, рванул в сторону и проволок его вместе с плугом по грязи.

По счастью, навстречу шел охотник, который сжалился над ним и поставил его на ноги. Добродушный охотник сказал:

— Ах, такой человек, как ты, не должен пахать, подожди, я сделаю это за тебя.

Донглен спустился к речке, чтобы отмыть грязь. А в это время пришла Аруманис и принесла поесть. Охотник был красивый молодой человек, и девушка обрадовалась, когда его увидела.

— Вот рис, — сказала она. — Прерви работу и поешь. Когда Донглен кое-как привел вола с плугом во двор, Аруманис была на базаре. Он не хотел показываться ей во всем своем безобразии, поэтому завернулся в циновку и сказал, что у него лихорадка.

Но ночью, когда он спал, Аруманис зажгла факел и увидела, как он уродлив. И когда несчастный проснулся, он услышал, как она плакала, как упрекала отца, зачем он выдал ее за калеку.

Отец отвечал, что ничего теперь не изменишь. Он обещал ее в жены тому, кто играет на варгане не хуже ее. Но Аруманис оставалась безутешной.

Когда Донглен услышал, как горько плачет его жена, ему стало стыдно. Он незаметно выскользнул со двора и пошел в лес. Она не будет больше несчастна с уродом, потому что он никогда больше не вернется.

Кое-как ковыляя, зашел Донглен поглубже в лес, увидел змею и сказал:

— Укуси меня, змея, чтобы я умер.

Но змея взглянула на калеку и скользнула в сторону.

Потом он умолял хищную птицу заклевать его, но птица улетела, испуганная его уродством. Даже страшный тигр убежал от несчастного.

Наконец подошел он к кусту, на котором сидела какая-то неведомая птица, и птица спросила его:

— Почему ты так печально бредешь по лесу?

— Ах, птица, я слишком уродлив; такому не надо жить на свете!

— Только и всего? Тогда иди за мной!

Птица полетела перед ним и довела его до святого источника, который пробивался из скалы одиннадцатью родниками.

— Посмотри, — сказала птица. — Под каждой струей ты должен омыться.

Донглен сделал это, и под каждым родником тело его становилось крепче и стройнее. Его ноги выпрямились, его горб исчез. Прекрасный, как молодой бог, вышел он из-под последней струйки святой воды. А птица исчезла.

Донглен поспешил обратно в дом и постучал в дверь.

— Кто там?

— Открой, Аруманис, это я, Донглен.

— Ох, ох отец, это пришел дух Донглена мучить меня! Донглен еще раз постучал:

— Открой, боги меня исцелили!

Аруманис приотворила дверь и выглянула в щелку.

— О господин, вы не Донглен!

— Да нет, я все-таки Донглен. Хочешь, поиграем опять на варганах?

Они вытащили свои инструменты и заиграли вместе: тоскливо, огненно, нежно, весело. И Аруманис воскликнула: