Сказки Пятиречья

- Фергюс, - услышал он тихий шепот над самым ухом.

- Ммм, - откликнулся маг, пребывая на границе сна и бодрствования. Тюлли снова потрепала его за плечо и так же тихо спросила:

- Я тебе дорога?

- Мгм, - утвердительно пробормотал маг.

- Дороже, чем чернила? – уточнила Тюлли.

- Мгм.

- Дороже, чем бумага?

- Дороже, чем все, что у меня осталось в этом мире, - пробормотал Фергюс, закинул руки за голову и заснул.

Тюлли некоторое время лежала без движения, осмысляя услышанное. Потом лицо ее расцвело радостью, хоть этого и не видно было в темноте. Она осторожно обняла Фергюса, уткнувшись лбом ему в подмышку. Фергюс был большой и теплый, от него исходил замечательный запах. Все это ужасно нравилось Тюлли. А самое главное – он нес за нее какую-то там ответственность. Всегда приятно, когда вместо тебя носят тяжести.

- Атуан, сними ее с меня, пожалуйста, - шепотом взмолился Фергюс, когда рассвет еще только-только разгорался.

- Что? – сонный полуэльв вяло начал протирать глаза.

- Сними с меня Тюлли, пока я не задохнулся!

- Просто столкни ее, - ответил Атуан, зевая так, что захрустели челюсти.

- Не могу, я же не полуэльв, она для меня слишком тяжелая. К тому же не хочу ее будить.

Атуан возмущенно запыхтел, но все-таки встал и навис над магом.

- Кажется, она тебя простила, - заключил полуэльв, оценив смертельную хватку объятий Тюлли: во сне она зачем-то улеглась на него сверху. Видимо, холодно было на полу.

- Атуан, мне и правда тяжело дышать, - напомнил ему маг, пытаясь вывернуться из-под нее.

Полуэльв фыркнул, ухватил Тюлли за пояс и оттащил на соседнее одеяло, где она тут же свернулась клубочком. Фергюс сел и попытался отдышаться.

- Кошмар какой-то, - заключил он. – Я, пожалуй, в следующий раз лучше в пруду посплю.

- Не стоит. Местные рыбаки никогда русалок не видели. Может случиться конфуз. Так что просто ложись спать подальше от нее, и твои ребра останутся целы.

Атуан еще хотел добавить, что Фергюса вообще никто не звал с ними путешествовать, но вовремя вспомнил слова Тюлли о том, что они с магом постоянно цапаются, и промолчал. За окном пропел горластый петух, и девушка вдруг пробормотала сквозь сон:

- Петушок, петушок, петушок, петушок…

С каждым словом ее голос звучал все ниже и тише, как будто скатывался с горки. Потом она почмокала губами и заснула еще крепче.

- Слушай, Атуан, - маг помялся, - а ты не знаешь, Тюлли умеет петь?

- Понятия не имею. Почему ты вдруг об этом спросил? – Атуан подозрительно на него покосился.

- Даже не знаю, - маг все-таки немного посомневался, стоит ли рассказывать о своих наблюдениях: чем меньше эти двое знают о его делах, тем легче будет забрать у них девушку. – Вчера я видел, как она визгом откинула обидчиков. И мне это совершенно точно не примерещилось.

- Хочешь сказать, она колдовала? – Атуан взволнованно уставился на мага и пнул в бок Илигана, чтобы тот проснулся.

- Что-то вроде того, - неохотно признал Фергюс.

- Слушай, а ты можешь ее научить? – полуэльв ухватил мага за плечи. Фергюс от неожиданности попытался отшатнуться от него, но Атуан не отпускал, заинтересованно заглядывая ему в глаза.

- Я попробую. Но ничего не обещаю, - ответил Фергюс. – Я никогда в жизни не слышал о женщинах-магах. Вполне возможно, что у случившегося есть какое-нибудь простое объяснение, и Тюлли не сумеет ничему научиться.

- Да нам все равно, будет ли от этого прок, - отмахнулся Атуан, выпуская мага. – Главное - узнать, умеет она колдовать или нет.

- Ладно. Выйдем из деревни, и я попробую ее чему-нибудь научить.

Глава 8. Старый лекарь

Когда сэмери обнаружил пропажу, он не сразу вернулся к себе, а занялся поисками: это же Приморье, сюда так просто не попасть и отсюда так легко не выбраться, а значит, тело Создательницы должно быть где-то поблизости. Но два дня безнадежных поисков убедили его, что невероятное все-таки случилось, и кто-то действительно забрал реликвию за пределы Приморья. Конечно, был небольшой шанс, что один из юродивых решил ее похоронить, но тогда бы он и с телом Фиаэла так же поступил. Да и к тому же не так-то легко в одиночестве заниматься захоронением каменной статуи, а в команду сумасшедших сэмери верилось еще меньше. Местные заверили его, что подобных мыслей никому и в голову не приходило и что храм – самое лучшее место для реликвий, ведь он для того и был возведен.