Сказки Пятиречья

Лаони тут же осмотрел свое тело: мертвая магия бурлила в нем в прежнем количестве. Маг посмотрел вниз: город еще двигался, хотя и по инерции, и постепенно замедлялся. Лаони присвистнул, осознав масштаб возможностей Хранительниц: если он сдвинул такую махину, использовав столь малую толику мертвой магии, что даже не почувствовал этого, на что же способны эти легендарные женщины, в чьем распоряжении вся мертвая магия мира? Поневоле начнешь верить в их всемогущество.

Впрочем, сейчас его интересовал куда более практичный вопрос: нельзя ли потратить эту чертову магию, чтобы хоть как-то ослабить ее давление на тело. Лаони направил ладони вниз, уже целенаправленно пытаясь напитать город магией, но не тут-то было: из тела не вырвалось ни одной частицы.

Маг нахмурился. Управлять живой энергией его никто не учил: это получалось само по себе. Конечно, обывателям казалось, что маги колдуют с помощью пения, но голос лишь направлял энергию, и не всякий певец мог колдовать. Но Лаони-то с детства чувствовал живые частички магии, пропускал их через себя, управлял ими и таким образом изменял мир вокруг. А мертвые частицы не желали откликаться на зов. Даже оказавшись внутри тела мага, они оставались чужими, их невозможно было не то что направить, но даже сдвинуть с облюбленных мест. Лаони от бессилия врезал кулаком в перила. По разбитым костяшкам потекла кровь. Эльв с некоторым изумлением осмотрел руку: боли он совершенно не почувствовал. Только ужасно раздражающее онемение.

Задумчиво слизнув кровь, маг попытался вспомнить, что он делал и о чем думал, когда активировал связь с городом. Точно: он размышлял о том, что ему нужно следовать за учеником, а делать это совершенно не хочется. Лаони зажмурился и попробовал сосредоточиться на поисках ученика. Открыл глаза, проверил: ничего. Может, нужно быть в том же расслабленном состоянии, чтобы это сработало?

Маг сел в любимое кресло, вытянул ноги, откинулся назад и позволил телу отключить мышцы одну за другой.

Звуки сразу стали ярче. Онемение заперло его в собственном теле, а зрения он сам себя лишил, закрыв глаза, и оттого оставшиеся чувства обострились. Лаони услышал шелест травы внизу, щебет радующихся весне птиц. А еще он ощутил магию: не только ту, что гудела в его жилах, но и ту, что была разлита вокруг. С удивлением и легким ужасом он осознал, что мертвые частицы притягиваются к нему: совсем понемногу, но безостановочно. Лаони попытался мысленно оттолкнуть их, но это была не живая магия, она его не слушалась.

«Ну, по крайней мере, они не стекаются ко мне широким потоком, - подумал он. – Но за пару сотен лет их скопится столько, что я, наверное, дышать не смогу».

Подумав об этом, он снова попытался расслабиться и позволить мыслям течь свободно.

Наверное, это странно: лежать тут в кресле и будто бы наслаждаться теплым весенним деньком, когда где-то там его не очень умные коллеги пытаются рушить основы мира. Лаони всегда считал, что превращать магию из мертвой в живую имеет право только Хранительница. Он был против даже королевских топазов, установленных в каждом храме Элвы. А тут его собственный ученик собирается вмешаться в равновесие мира. И что это за странный источник, что его можно носить с собой? Судя по маршруту Фергюса, юный маг уже нашел, что хотел, и теперь направлялся к Эллерскому озеру. Это должно быть либо что-то маленькое, либо подвижное, раз не затрудняет его передвижение. Возможно, это даже человек.

Лаони резко открыл глаза и выпрямился. Человек? В голове мага замелькали обрывки разных мыслей. Они пытались сложиться в какую-то идею, но гудящая в теле магия не давала ему сосредоточиться. Лаони даже сжал голову руками и скривился, пытаясь собраться и заставить себя соображать. Но с тех пор, как он отнял жизнь Марка, он никак не мог сосредоточиться на деле, а с уходом Сайлуса и Тони словно бы и его личность тоже начала разваливаться на куски. Эта чертова магия. Он тонул в ней, захлебывался.

Лаони укусил себя за руку, пытаясь с помощью боли привести себя в порядок. Так, если уж не дается разложить все по полочкам, нужно хотя бы поймать обрывки мыслей и воспоминаний, что сейчас кажутся ему такими важными: кто знает, что его подсознание решит забыть завтра?

Первое: Фергюс нашел источник, везет его к Эллерскому озеру, чтобы вытянуть магию. Второе: с ним вместе следуют внук Амаддариэла Атуан и странная девушка, что раньше была статуей в храме. Третье: некоторое время назад сам Лаони привез в храм Элвы тело Создательницы.

Лаони похолодел. Он же все это знал и раньше, почему не сложил два и два? Он должен искать не Фергюса и даже не Атуана, о котором обещал позаботиться. Он должен искать девушку. Если его ученик решил утопить ее в Эллерском озере, значит, она обладает Силой. А это, в свою очередь, означает, что на вопрос, кто она, может быть только два ответа. И в обоих случаях ее смерть – куда страшнее любых экспериментов. История повторяется…