Сказки Пятиречья

Маг вскочил и только теперь заметил, что город мелко подрагивает. Лаони присмотрелся к своим рукам: сеть мертвых частиц от правой тянула Лаверген на юго-восток, от левой – на восток. Что за ерунда? Снова закрыв глаза и стараясь на этот раз не потерять связь, Лаони попробовал почувствовать, к чему он тянется. Сеть левой руки делилась на двенадцать линий – двенадцать чьих-то жизней, притягательных, но тусклых. Правая же рука уверенно тянулась к одной сущности: еще более притягательной, но какой-то… неправильной. В чем была эта неправильность, маг не понял. Он просто знал: ее облик должен быть другим. Это знание пришло к нему само по себе, так же, как когда-то пришло умение отнимать мертвую магию. Так же, как пришло умение управлять Лавергеном.

Лаони постарался представить облик ученика. Сеть левой руки тут же потянулась в ту же сторону, что и сеть правой. Тогда, ради эксперимента, маг подумал об Амаддариэле. Сеть тут же провисла, и Лаони испугался, что не сможет снова ухватить ее. Но заклинание не пропало. Оно просто очень ослабло и перераспределилось: большая часть частиц повисла невесомым облаком, едва заметно указывая магу за спину, а тонкая струйка частиц… потянулась в ту же сторону, где был Фергюс.

«Все, что осталось от Амаддариэла, - понял маг. – Душа бродит по землям Элвы где-то у меня за спиной, а внук вместе с моим учеником направляются к Эллерскому озеру. Ну, что ж, пора уже познакомиться с ним и заодно с его спутницей».

Лаони на мгновение прикрыл веки, стараясь поймать нужное ощущение, а когда открыл глаза, под балконом уже мелькали макушки деревьев, и встречный ветер пытался ласкать его немеющее лицо.

- Фергюс, давай вернемся, - снова сказала Тюлли, глядя назад: туда, где остался Атуан. Маг закатил глаза, пока она этого не видела, и, наоборот, еще больше ускорил движение лодки, тратя последние крохи живой магии, что еще хранились в его теле: в конце концов, невелика потеря, если ее всегда можно восстановить от самой Тюлли. Фергюс никогда еще не чувствовал себя так свободно, применяя одно заклинание за другим.

- Фергюс, пожалуйста, давай вернемся, - в очередной раз повторила она и всхлипнула. Ну нет, только не слезы. – Ты ведь такой большой и сильный, ты сможешь ему противостоять. Атуан поймет, что ты сильнее его, и все будет как прежде.

- Ничего уже не будет как прежде, - ответил ей Фергюс и ощутил, что от его слов веет холодом. – Ты сделала свой выбор, Тюлли. Посмотри лучше, как впереди красиво.

Они плыли всю ночь, и теперь над восточным краем горизонта разгорался рассвет, причудливо очерчивая темные кроны деревьев в Туманной Долине. Маг напрягся: вскоре им предстояло рискнуть жизнью и проверить, пустит ли их северная граница Приморья. Фергюсу было одновременно страшно и безумно интересно: Туманную Долину он прежде видел лишь со стороны. Но в душе молодого человека крепла ни на чем не основанная уверенность, что героям всегда везет. Он же собирается спасти мир, значит, не может глупо сгинуть на тропах Туманной.

- Атуан, - Тюлли все-таки не выдержала и расплакалась. Глупая девчонка, когда она наконец успокоится? Маг уже прикидывал, с чего бы начать их путешествие по Долине, когда лодка качнулась, и за его спиной раздался плеск.

Фергюс обернулся, но Тюлли в лодке уже не было. Маг возвел глаза к небу и цыкнул, жалуясь ветру на судьбу и глупых девок. Но прошло полминуты, а Тюлли на поверхности не показалась.

«Она же плавать не умеет», - вдруг вспомнил Фергюс, ругнулся, разделся и нырнул следом.

Тюлли внизу уже не было. Только вдалеке виднелось темное пятно. Маг рванулся туда так быстро, как мог. Через некоторое время он настиг ее и на миг оторопел: Тюлли вовсе не собиралась тонуть, она целенаправленно плыла вперед. Но путешествие в обратную сторону в планы мага не входило. Быстро сплетя магическую сеть, он выдернул их обоих на поверхность. Над рекой снова воздвиглась прозрачная лодочка. Тюлли хотела крикнуть, чтобы он отпустил ее, но изо рта лишь полилась вода.

- Дурочка, - возмутился Фергюс, с усилием хлопая ее по спине, чтобы выбить из легких остатки влаги. – Утонешь ведь!

Тюлли подняла на него глаза, и Фергюсу стало страшно: вместо уже привычных темно-карих глаз на него смотрели две бездны. Одна была глубокого синего цвета, другая – антрацитово-черная. Но на этом странности не заканчивались. Часть волос Тюлли тоже изменила цвет, окрасившись в небесно-голубой, как у его матери. Между пальцами левой руки виднелись перепонки, а из-под мокрой юбки торчал… хвост! Такой же, как у него, только светлее.

- Кто ты такая? – ошарашенно спросил маг.

Вместо ответа Тюлли вдруг закричала – пронзительно и страшно. Мир вокруг словно бы содрогнулся от этого крика. Фергюс с ужасом наблюдал, как обычно спокойные потоки мертвой и живой магии словно бы взбесились, устроив вокруг них бешеную пляску. Темные плети обдавали невыносимым жаром, светлые – обжигали холодом. Маг не мог понять, что происходит. Единственное, что он понял – все это из-за нее.