Сказки, рассказанные на ночь

В Саида полетели палки, комья земли, разъяренные люди хватали все, что было под рукой, и так неистовствовали, что разбойникам даже пришлось оградить Саида от нападавших.

— Прочь отсюда, мелкота! А ну пошли отсюда, бабы! — кричали они наседавшим женщинам и детям, пытаясь копьями разогнать толпу. — Он сразил Альмансора в бою и потому должен умереть, но не от бабьей руки, а от меча храбрых!

Расчистив себе путь, отряд вошел в лагерь и остановился на свободной площадке среди шатров. Пленных связали по двое, добычу распределили по палаткам, Саида же связали отдельно и отвели в большой шатер. Там сидел старик в роскошной одежде, и по его суровому, гордому лицу можно было понять, что он и есть предводитель этой шайки. Разбойники, сопровождавшие Саида, с печальным видом предстали перед важным старцем, поникнув головами.

— Я слышал женский плач и догадался, что произошло, — молвил старик, обводя взглядом своих бойцов. — Ваши лица тому подтверждение: Альмансор погиб.

— Да, Альмансор погиб, — отвечали бойцы. — Но мы привели к тебе его убийцу, дабы ты, Селим, повелитель пустыни, судил его. Какую смерть ты выберешь ему? Хочешь, чтобы мы изрешетили его стрелами? Или прогнали сквозь строй? Или повесили? Или привязали к лошадям и разорвали его на куски?

— Кто ты? — спросил Селим, мрачно глядя на пленника, который перед лицом смерти сохранял спокойствие и твердость во взоре.

Саид ответил коротко и без утайки на заданный вопрос.

— Сразить моего сына ты мог разве что вероломством, напав на него сзади. Ты, верно, пустил стрелу ему в спину? Или пронзил копьем?

— Нет, господин, — отвечал Саид. — Я сразил его в честном бою, лицом к лицу, после того как у меня на глазах он уложил на месте восьмерых моих товарищей, пытавшихся отбить нападение.

— Это правда, что он говорит? — спросил Селим разбойников, которые привели к нему пленника.

— Да, повелитель, он убил Альмансора в открытом бою, — ответил один из них.

— Значит, он поступил так, как поступил бы любой из нас на его месте, — сказал Селим. — Он дал отпор врагу, который посягал на его жизнь и свободу, и победил противника. Развяжите пленного!

Разбойники посмотрели на него с удивлением и после некоторой заминки нехотя приступили к исполнению приказания.

— Это что же получается, ты оставишь убийцу твоего сына, храброго Альмансора, в живых? — спросил один из них, бросив в сторону Саида злобный взгляд. — Уж лучше б мы его сами сразу прикончили!

— Нет, я не дам его убивать! — воскликнул Селим. — Я возьму его себе в счет законной доли добычи, будет мне слугой!

Саид не знал, как выразить свою благодарность старику, разбойники же вышли из шатра хмурые и недовольные. Когда же они сообщили о решении Селима женщинам и детям, собравшимся возле шатра в ожидании казни, те подняли страшный крик и объявили, что сами отомстят убийце за смерть Альмансора, раз его собственный отец не желает исполнять закон кровной мести.

Остальных пленных распределили по отрядам, кого-то отпустили, велев собрать выкуп за богатых, кого-то приставили пасти скотину, а кому-то, кому прежде прислуживало по десять слуг, было назначено исполнять самую тяжелую рабскую работу, и только Саид был на особом положении. Быть может, его храбрый, геройский вид был тому причиной или волшебные чары доброй феи, трудно сказать, но, как бы то ни было, Селим проникся к юноше отеческим расположением и, поселив его у себя в шатре, обходился с ним не как со слугой, а скорее как с сыном. Но эта непонятная всем благосклонность старика навлекла на Саида враждебность со стороны прочих слуг. Повсюду его встречали неприязненные взгляды, и, когда ему случалось одному идти по лагерю, он слышал со всех сторон ругательства и проклятья в свой адрес, а несколько раз в него даже пускали стрелы, которые со свистом пролетали у самой его груди, и то, что они не достигали цели, Саид приписывал исключительно защите чудесной дудочки, которую он носил на шее на золотой цепочке. Сколько раз Саид жаловался Селиму на эти покушения, имевшие своей целью лишить его жизни, но Селим так и не мог найти коварных стрелков, ибо все, казалось, объединись в своей ненависти к чужеземцу, пользовавшемуся милостью предводителя, и молчали, связанные круговой порукой.

И вот однажды Селим сказал Саиду:

— Я надеялся, что ты, быть может, заменишь мне сына, который пал от твоей руки, но ничего не вышло, и в этом никто не виноват, ни ты, ни я. Весь лагерь настроен против тебя, и даже мне будет нелегко обеспечить тебе защиту, ведь если они тебя в конце концов убьют и я накажу убийц по всей строгости, то все равно от этого уже не станет проку ни тебе, ни мне. Вот почему я решил, что лучше будет сказать бойцам, когда они вернутся из похода, что, дескать, твой отец заплатил за тебя большой выкуп и потому ты отпускаешься на волю, а чтобы с тобою ничего не случилось в дороге, я дам тебе в провожатые несколько верных мне людей.

— Но разве я могу кому-нибудь тут доверять, кроме тебя? — с тревогой спросил Саид. — Они ведь запросто могут взять и убить меня в пути!