Сказки, рассказанные на ночь

— Что ж, я ее обрадую, — сказал Георг, — может быть, завтра же и уеду, но предварительно напишу письмецо.

— Только постарайтесь, чтобы пергамент не был шире того, что я принес, придется его опять прятать в подвязку. Мало ли кого встретишь в такое беспокойное время, ну а там никто не станет искать.

— Ладно, так и сделаю, — ответил Георг, вставая. — Давай на этом попрощаемся. Приходи в обед к господину Крафту, его дом недалеко от собора. Выдай себя за моего земляка из Франконии — ульмцы не благоволят к вюртембержцам.

— Постараюсь, будьте покойны, — пообещал Ханс.

Провожая долгим взглядом ладную фигуру юноши, крестьянин решил про себя, что милая питомица его сестры сделала недурной выбор, хотя ее розовые щечки и поблекли от первой любви.

Глава 9

— Что может под солнцем случиться,

Чем жертвовать мне опять?
И что же мне делать?
— Бежать…

Ф. Шиллер[61]

Георг с самого начала побаивался принимать в доме Крафта своего нового знакомца. И не без причины. Тот мог выдать себя речью или же внешним видом, что было крайне неприятно ввиду его решения в ближайшие дни покинуть союзное войско.

Нежелательно вызвать подозрение в связях с Вюртембергом. Да и сможет ли посланец, будь он обнаружен, не выдать любимую?

Георг хотел было повернуть назад, чтобы разыскать крестьянина и попросить его как можно скорее удалиться, но подумал, что тот, должно быть, давно покинул место их разговора и ему лучше поспешить в дом Крафта и там в случае необходимости оградить гонца от опрометчивых шагов.

Однако, вспомнив решительные глаза и хитрое выражение лица посланца, он немного успокоился и решил, что Мария, хотя у нее и не было большого выбора, все же не доверила бы своего поручения ненадежному человеку.

И вправду, Георг не поверил собственным глазам и ушам, когда перед ним в обед предстал крестьянин из Франконии. Тот самый и совсем другой: согнувшийся в три погибели, свисающие вдоль тела безвольные руки, лицо — глуповатое, глаза опущены вниз. Все это вызвало невольный смех у Георга.

Когда же крестьянин на франконский манер его приветствовал и стал отвечать на вопросы господина Крафта по-франконски, у него возникло искушение поверить в сверхъестественные чудеса, в его сознании вспыхнули сказки детства, в которых добрый волшебник или же милая фея помогает влюбленным избежать печальной участи.

Волшебство развеялось, как только они остались вдвоем в комнате и хитроумный шваб убедил рыцаря в том, что это он и есть.

Однако удивление от сыгранной посланцем роли не улетучивалось.

— Не сомневайтесь в моей честности, — заверил Георга крестьянин, — с ранней юности мне это часто помогало. Такая способность никому не вредит, наоборот, даже способствует доброму делу.

Георг заверил, что доверяет ему не меньше, а посланец настоятельно попросил в ответ задуматься об отъезде, барышня-де ждет известия, и ему, гонцу, нельзя возвращаться домой, прежде чем он не убедится в этом.

Георг подтвердил, что дожидается лишь выступления из города союзнического войска, чтобы сразу же воротиться домой.

— О, тогда ждать придется недолго, — заметил крестьянин, — если они завтра не выступят, то уж точно сделают это послезавтра. Дорога для них открыта. Я точно знаю, поверьте мне.

— Значит, это правда, что швейцарцы уже отбыли восвояси и герцог не может принять открытый бой?

Посланец окинул настороженным взглядом комнату, осторожно приоткрыл дверь посмотреть, не подслушивает ли кто, и тихо произнес:

— Господин! Я был при отступлении и никогда этого не забуду, даже если мне исполнится девяносто лет! По дороге, у Швабских Альп, я встречал толпы отбывающих на родину швейцарцев. Они отозвали также всех своих советников. У Блаубойрена стоит восьмитысячное войско, но в нем исключительно вюртембержцы, и никого больше.

— А герцог? — прервал его Георг. — Где же он?

— Герцог в последний раз разговаривал с ними в Кирхайме, уговаривал остаться, но швейцарцы все же покинули его, потому что он не мог им заплатить. После этого герцог отправился в Блаубойрен, где собралась его пехота. Вчера утром барабанным боем собрали народ на лугу перед монастырем. Там было много людей, но все, как один, думали одно и то же. Видите ли, юнкер, герцог — суровый властелин, и крестьяне им недовольны. Налоги у нас очень высокие, за браконьерство наказывают беспощадно, герцогский двор расточает все, что отнято у жителей страны. Но коли наш господин угодил в беду — дело другое. Мы уже думаем только о том, что он мужественный человек и наш несчастный герцог, которого силой хотят изгнать из страны. Прошел слух, будто бы герцог собирается сопротивляться, замыслил сражение, и каждый из нас крепко сжал меч в руке. Мы собрались на лугу, потрясая копьями и изрыгая проклятия Швабскому союзу. И тут появился герцог…

— Ты видел герцога, ты его знаешь? — с любопытством воскликнул Георг. — О, расскажи, как он выглядит?