Сказки скандинавских писателей

И вот он снова пошел по бело-синей дорожке. Проулок был не прямой, он извивался так, что нельзя было видеть, где он кончается. Самые разнообразные лавки выстроились здесь чередой, а покупателей в них не было. Хозяев лавок тоже не было видно. Но Виктор уже понял, что они скрывались в задних комнатках.

Подойдя к парфюмерной лавке, благоухавшей ароматом всех полевых и лесных цветов, он подумал: «Войду-ка я сюда и куплю своей невесте флакон одеколона».

Сказано — сделано! Эта лавка походила на магазин раковин, но пахло здесь так сильно, что у него заболела голова и он был вынужден сесть на стул. Особенно резок был запах горького миндаля, от него шумело в ушах, а во рту ощущался привкус вишневого ликера. Но Виктор, как всегда, не растерялся, он вынул из кармана медную табакерку с зеркальцем и положил за щеку понюшку крупно резанного табаку. В мозгу у него сразу прояснилось, и голова перестала болеть. Потом он постучал по прилавку и крикнул:

— Эй, есть здесь кто-нибудь?

Ответа не последовало. Тогда он решил:

— Пойду-ка я в боковую каморку и куплю то, что мне нужно.

Опершись правой рукой о прилавок, он в один прыжок пересек лавчонку. Потом раздвинул занавески и заглянул в боковую комнатку. Там его глазам представилось зрелище, буквально ослепившее его. На длинном столе, покрытом персидской скатертью, возвышалось апельсиновое дерево с цветами, плодами и блестящими, как у камелии, листьями.

Здесь же выстроились вазы граненого хрусталя, а в них — все ароматные цветы земли-от жасмина, туберозы, фиалки, ландыша, розы до лаванды. На одном конце стола виднелась наполовину скрытая апельсиновым деревом пара белых дамских рук в закатанных рукавах. Эти руки держали серебряный дистилляционный аппарат, но лица дамы видно не было, и она видеть его не могла. Однако Виктор заметил, что платье на ней было желто-зеленое, тут он понял, что она — колдунья, ведь желтый и зеленый — цвета гусеницы бабочки-сфинкса, которая умеет всех одурачивать. Зад у неё выглядит, как перед, на заду у неё рог, как у единорога, она пугает врагов своим фальшивым лицом, а сама в это время ест частью своего тела, похожей на зад.

«Сейчас будет схватка, — подумал Виктор, — так давай же начинай!» И в самом деле, нужно молчать, если хочешь заставить кого-то говорить.

— Это вы, господин, желаете снять летнюю дачу? — спросила дама.

— Да, я, — ответил Виктор, чтобы не молчать, на самом деле ему никогда бы не пришло в голову снять летнюю дачу на зиму.

Прекрасная, как грех, дама засмущалась и бросила на лоцмана призывный взгляд.

— Не пытайтесь соблазнить меня, я обручен с хорошей девушкой! — воскликнул Виктор и поглядел на неё в щелку между растопыренными средним и, безымянным пальцами, как делают ведьмы, когда хотят одурачить судью.

Казалось, дама была сшита из двух кусков: верхняя половина её тела от головы до пояса была молода и прекрасна, нижняя — на удивление старая.

— А теперь покажите мне дачу, — сказал лоцман.

— Пожалуйста, — ответила дама и открыла заднюю дверь.

Они вышли из лавки и очутились в дубовом лесу.

— Стоит только пройти через лесок, и мы у цели, — сказала дама, пропуская его вперед, ведь ей, разумеется, не хотелось поворачиваться к нему спиной.

— Видно, здесь-то, как я понимаю, и ходит бык, — догадался лоцман, его было не так просто провести.

— Ты, верно, не боишься быка.

— Там поглядим, — отрезал лоцман.

Они шли по каменистым горушкам, по корням деревьев, по болотам и подсекам, вырубкам и угольным ямам. Виктору то и дело приходилось оборачиваться чтобы убедиться, идет ли она за ним, — ведь шагов её он не слышал; каждый раз ему приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть её: желто-зеленое платье делало её почти невидимой.

Наконец они вышли на просеку, или прогалину, прорубленную в лесу. Виктор стоял посреди зеленой лужайки, и тут навстречу ему вышел бык, казалось, он поджидал лоцмана. Бык был черный с белой звездочкой на лбу, глаза его налились кровью.

Отступать было некуда, оставалось нападать и защищаться. Виктор глянул на землю перед собой и увидел свежесрубленную орясину с утолщением на конце. Он поднял её и встал в позицию.

— Ты или я! — скомандовал он. — Раз, два, три!

Танец начался. Бык сначала попятился назад, как пароход, выпуская пар из ноздрей и крутя винтообразно хвостом, мгновение — он уже мчится во весь опор.

В воздухе что-то просвистело, потом послышался удар, громкий, как выстрел, — это дубина хлопнула быка по лбу между глаз. Виктор отскочил в сторону, а бык промчался дальше. Тут обстановка изменилась, к своему великому ужасу, Виктор увидел, что чудовище держит курс на опушку леса, откуда его невеста в светлом платье спешит навстречу своему жениху. Из глубины его души вырвался крик:

— Лезь на дерево, Анна! Бык бежит к тебе!

Он помчался за этим чудищем, со страшной силой ударил его по задним ногам по самому тонкому месту, чтобы раздробить кости, и заставил гиганта рухнуть на землю. Анна была спасена, и лоцман держал её в своих объятиях.

— Куда мы теперь пойдём? — спросил он её. — Верно, домой?