Сказки скандинавских писателей

Маттс подумал, что епископ вряд ли опаснее старого домового, и откровенно ответил, что искал мушкетные пули. Епископ счел, что ему не подобает смеяться, когда он облачен в такие парадные одежды. Он указал лишь мальчику пальцем на заднюю дверцу, после чего Маттс убрался как можно скорее.

С этого дня между Маттсом Мурстеном и старым домовым из Абоского замка завязалась своего рода дружба. Маттс его не видел, потому что старый домовой ходил по большей части невидимкой в своей серой куртке и черной мерлушковой шапке. Стоило ему вывернуть шапку наизнанку, как он становился невидимкой. Домовому доставляло удовольствие помогать (это в обычае домовых) тому, чтобы Маттс благоденствовал на этом свете. И у мальчика и вправду все шло на удивление хорошо.

Когда Маттсу Мурстену исполнилось тридцать лет, он стал привратником в Абоском замке. Он с честью исправлял свою должность целых пятьдесят лет, а когда ему исполнилось восемьдесят, вышел в отставку с пенсионом. А потом много-много лет прожил в старом замке, где некогда искал пули в подземелье.

Дружба между домовым и привратником стала настолько задушевной, насколько это вообще возможно между домовым и человеком. Маттс Мурстен передал свою должность мужу внучки Андерсу Тегельстену и больше уже не беспокоился о том, что узники из замка сбегут. Теперь у него было довольно времени, чтобы бродить, где ему вздумается, в старом замке, исправлять повреждения, затыкать разбитые оконные рамы и всячески препятствовать снегу и дождю проникать сквозь щели в крыше.

Во время своих блужданий он часто встречал старого домового, не видя его. Домовой занимался теми же самыми делами, что и привратник, потому что оба старика ничего на свете так не любили, как свой замок. Никто, кроме них, не заботился об этой древней постройке. Стоит, ну и пусть стоит, а рухнет, ну и пусть рушится. Над замком проносился огонь, над ним проносилось время, зимы врывались в него снегом, лета — дождем, ветер сотрясал его трубы, крысы прогрызали дырки в полах, дятлы разбивали рейки оконных переплетов, своды подземелья грозили обрушиться, а башни подозрительно клонились набок. Абоский замок уже давно превратился бы в кучу щебня, если бы домовой постоянно не занимался тем, что исправлял все повреждения. А теперь еще у домового появился помощник в лице старого Мурстена.

Семисотлетнее сердце домового было тронуто. В один прекрасный день случилось так, что он вывернул мерлушковую шапку мехом наружу и тут же перестал быть невидимкой. Откуда он только такой взялся! Старый Мурстен чуть не рухнул от испуга с лестницы башни, когда увидел маленького, ласково ухмылявшегося старца с длинной белой бородой и согбенной спиной. От удивления он хотел было перекреститься, как это еще делалось во времена его детства, но домовой опередил старика.

— Ты боишься меня? — спросил домовой.

— Не-е-т, — заикаясь, ответил привратник. Но он все-таки испугался и спросил: — С кем имею честь?…

Домовой засмеялся со свойственным ему лукавством.

— Ах вон что, ты не имеешь чести меня знать. Помнишь, кто сказал тебе: «Держись крепче за голенище моего сапога!» — когда тебе было двенадцать лет? Помнишь, кто задул свечу, когда ты заснул над книгой, и кто отыскал твой сапог в море, когда ты упал с причала? Помнишь, кто подчистил кляксу, когда ты писал прошение о должности привратника? А знаешь, кто все ночи напролет ходил по замку, пока ты спал, и приглядывал, чтобы все двери узников были надежно заперты? Это был я, Маттс Мурстен. Полагаю, мы старые знакомые. Станем теперь друзьями!

Привратник сильно смутился. Он, конечно, догадался, кто был перед ним, и, как добрый христианин, страшился общения с нелюдем. Но он сделал хорошую мину при плохой игре и с того часа уже привык встречать старого домового то тут, то там во время своих блужданий по замку.

А рассказы домового об Абоском замке стоили того, чтобы их послушать. Домовой принимал там участие во всем с самого начала существования замка, он помнил все, словно это было вчера. Он видел святого Эрика [104] и святого Хенрика [105]. Он знал всех хёвдингов[106] из этого замка. Он видел герцога Юхана и его блистательный двор, он видел пленного короля Эрика, Пера Брахе [107], который принимал первых профессоров в Абоской академии[108], и многих других прославленных мужей. Домовой рассказывал о многих осадах замка и злосчастных судьбах его обитателей во времена пожаров и войн. Самый страшный пожар случился тогда, когда домовой уехал навестить своих кузин, домових из Тавастехуса[109]. После этого события он решил больше никогда не покидать Або.

Привратник внимательно слушал домового и следовал за ним из одного зала в другой, из одного подземелья в другое. И вот однажды они пришли к Полой башне.

— Не хочешь ли спуститься ко мне вниз и поглядеть, как я живу? — спросил домовой.

— О да, — не без тайного трепета ответил привратник. Но любопытство взяло верх; в Полой башне он никогда не был.