Сказки Старого Лета

С этой приятной мыслью Овинник, насвистывая, шел и шел по тропке, пока не вышел на берег реки Мельничихи. Солнце уже скрылось за пригорком, а из леса наползли сливовые сумерки. На бережку Овинник увидел резвящихся русалок. На носу была Русалья неделя и, русалки в венках из кувшинок, расчесывали свои прекрасные, длинные волосы — готовились к праздненствам да игрищам.

Овинник довольно хихикнул и подошел к девушкам.

— Ай, мои красавицы! — приторным голоском запел он, — ай, мои милые! Окажите услугу Овиннику, не откажите!

Русалки обернулись к нему и зашептались.

— Ай, мои хорошие! — продолжал Овинник, — помогите старичку… просьба у меня — пустяшная!

— Сказывай! — милостиво проговорила старшая из русалок.

Овинник огляделся по сторонам.

— Вот что, рыбоньки мои, — зашептал он, удостоверившись, что никто не подслушивает его речей, — надобно мне, чтобы завтра к вечеру вы кое-кого в омут утянули…

Русалки зашептались и захихикали, а старшая спросила:

— Отчего же это, дедушка, мы должны этого «кое-кого» в омут тащить? Али пригож он, али собой хорош?

Русалки захихикали пуще прежнего, а Овинник заговорил еще сахарнее:

— Ой, ласточки мои! Не пригож он, не хорош собой…. Да вам есть ли различие? Завтра же Русальи игрища — кто на берег пойдет, тот и пропадет! Вот он к вам и явится…

Старшая нахмурилась:

— А почем тебе знать, дедушка, что он явится непременно? — подозрительно спросила она.

— А это уж моя забота, голубушка! Явится — и все тут! — Овинник хитро прищурился, — да ведь работенка нехитрая! Соглашайтесь, лапушки! Я бы каждую из вас зеркальцем слюдяным одарил…

Русалки тут загалдели, запросили: «Поможем, сестрица, старичку…» Старшая с минуту молчала да и кивнула: утащим, мол, дружку твоего!

Овинник из-за пазухи зеркальца вынул, раздал девушкам и откланялся. У него еще много дел было…

А задумал он на сей раз вот какую пакость.

В деревне был у него заклятый враг — пасечник Микита. Овинника он не жаловал и к хозяйству близко не подпускал. Дом у пасечника был богатый да крепкий, и поговаривали, что у него за печкой сам Домовой поселился и в хозяйстве ему пособляет. Домового Овинник терпеть не мог еще пуще, чем самого Микитку. Вот и решил он им обоим насолить…

Микитка назавтра в баньку собрался. Новехонькая у него была банька, добротная — у самой реки за огородом стояла. Микитка так помышлял: «Попарюсь и — в воду!»

А завтра русальи игрища будут, на берег носа не показать — русалки утащат. Так умный Микитка что сделать решил: бочонки с водицей студеной прямо к баньке поставить и на берег реки не ходить!

Одного пасечник не предусмотрел — Овинникова гнева. А разгневанный Овинник вот что задумал: веники банные березовые подменить Микитке на крапиву… Хватит себя таким веничком пасечник по бокам да от боли-то и позабудется — на бережок побежит, чтобы в речку окунуться. Тут-то его русалочки и поймают…

…Овинник шел по лесу и довольно потирал ручонки… Скоро, ой как скоро, Микитка из пасечника превратится в рыбьего пастуха!

Размышляя таким образом, Овинник между тем добрался до поляны, сплошь поросшей крапивой. Достал он из котомки два мешка да рукавицы, и ну крапиву драть! Когда один мешок был уже полон, Овинник вдруг увидал рядышком молодую, зеленую березку.

— Наделаю-ка и себе веничков, — хихикнул Овинник.

Подобрался он к березе, стал ветви ломать и второй мешок ими наполнять. Работа у него в руках спорилась, и вскоре второй мешок, полный до краев, стоял рядышком с первым. Только их Овинник бечевой подвязал да собрался было на плечи закинуть, как вдруг сзади его окликнул звонкий голосок-колокольчик:

— Эй, Овинник Банный, вечер добрый! Как поживаете?

Овинник обернулся. Перед ним стояла Майя и вертела в руках тоненький березовый прутик. Овинник струхнул: никто и никогда веников березовых не ломал без дозволения этой девчонки, внучки Лешего. Но он так увлекся своей затеей, что и разрешения спросить позабыл.

— Ой, матушка! Ой, не губи! — запричитал Овинник, — совсем забыл! Старый стал! Прости, сделай милость!

А Майя Овинника не слушала. Она краем глаза следила, как за его спиной во тьме возникли бесшумно две тени и поползли к мешкам.

— Прости старика! — продолжал между тем Овинник, — позабыл! Годы, видно, свое берут…

Майя улыбнулась:

— Что-то сегодня все на старость пеняют да жалуются! — хитро проговорила она.

От этих ее слов тень побольше еле слышно обиженно забулькала, а тень поменьше встрепенулась и даже погрозила Майе сухоньким кулачком. Майя нахмурилась и грозно поглядела на Овинника:

— Что же мне теперь с тобой делать? — как могла сурово спросила она.

— Отпусти, красавица! — заныл Овинники медовым голосом пропел, — отпусти, зеркальцем одарю!

— Не нужно мне твоих зеркал, русалок вон одаривай! — поморщилась Майя и умолкла, словно прикидывая, какую расправу над вором учинить.

«Вот чертовка! — подумал Овинник, — как в воду глядит!..»

Однако напуганный ее суровыми речами, заныл и запричитал пуще прежнего.