Сказки старого шута

— Почему?

— Если я правильно помню, то мы сейчас находимся где-то под церковью. С левой стороны канал, и тот коридор может быть затоплен, — объяснила Мари.

— Логично, — признала сестра. Пошли.

Выбранный путь тоже оказался длинным, ход постепенно сужался.

— Холодно, — вздрогнула Жанна. И есть опять хочется, уже наверно вечер.

— Скорее всего, — подтвердила Мари, — нужно выбираться.

— Неужели? — саркастически переспросила Жанна. Целый день, по твоей милости выбираемся!

— Что? — опешила сестра. Почему по моей милости?

— А кто меня сюда затащил? Ехали в гондоле, везли книги, так нет! Нужно было высадиться на берег! Как же, всё интересное пропустим! И зачем я только с тобой связалась? Всё, никуда больше не пойду! Шага не сделаю, вот!

Жанна демонстративно уселась на пол.

Мари подумала и сделала то же самое.

— Пошли, а? — попросила она через некоторое время.

— Сказано же, никуда я больше не пойду, несостоявшаяся госпожа дворянка, — обрезала Жанна.

— Как? — прыснула Мари.

Жанна покусала губы, и неожиданно фыркнула.

— Помнишь, мама рассказывала, перед нашим отъездом в монастырь, историю любви мадемуазель Валентины де Регье и дворянина, твоего отца? — спросила она.

— Ты про эту сказку? — улыбнулась Мари. Да, она нас просто успокоить хотела. Мы же ревели в три ручья, не хотели уезжать.

— Думаешь, сказка? — усомнилась Жанна.

— Разумеется, а даже если нет, — Мари помолчала и решительно заявила, — Не нужен мне такой отец, который даже не пытался разыскать маму. Если бы он нас нашёл, мама бы не умерла, — с горечью сказала девушка. Люси же говорила, что её болезнь была скорее от нервов, чем от простуды. А как тяжело было твоей матери? Тогда в Эрвиле был голод, а Люси одна осталась с трёхлетними детьми на руках. Спасибо кюре Рейно, тогда он нас действительно спас.

Жанна погладила сестру по руке.

— Может всё не так просто? Твой отец, мог быть очень занят, — попыталась защитить его Жанна.

— Чем это? — сощурилась Мари.

— Война же была, или в море уплыл.

— Нет, — припомнила Мари, — Люси говорила, что он в свите короля.

— Тем более, — сказала Жанна, — всей Франции известно, какой Генрих самодур.

— Тише, — попросила Мари. — Здесь кто-то есть.

Жанна замолчала и услышала шаги. Из соседнего коридора вышел Деко.

А шут никуда и не пропадал. Просто увидев, что Рикар д` Эстрё въезжает в дом графа, он рассудил, что все, что ему здесь нужно он выяснил. А для того, чтобы выяснить остальное, нужно попасть в подземелье, которое находилось под жилой комнатой жены графа, и было снабжено слуховыми ходами. Поэтому он развернулся и снял плащ. Купил у торговок, стоящих в тени храма жареного угря, бутылочку вина, и, размахивая корзинкой, преспокойно направился в церковь. Народ шёл с мессы и активно обсуждал проповедь. В глубине церковного садика, Деко заметил монаха.

— Эге, брат Марио, доброго здоровья, дружище!

— Господин Деко! — брат обрадовано заспешил к нему, бросив садовые ножницы на грядки.

— Ты я вижу как всегда крепок душой и телом?

Тучный брат рассмеялся, жадно заглядывая в корзинку.

— А как же! Раз уж эта утроба дарована мне Господом, то грех не заботится о ней.

— Аминь, — сказал шут.

— Это вы мне принесли, брат мой? — спросил монах.

— Конечно, тебе, — ответил Деко, передавая ему ношу.

— Благодарю вас, мой добрый господин! — прослезился брат Марио. Вы здесь проездом, в свите короля?

— Нет, — небрежно ответил шут, — я тут по личным делам. Проголодался, зашёл в один кабачок, около книжной лавки, ну и вино там подают, мерзость. Но как мне шепнул хозяин, всё хорошее вино здесь скупает граф Дюскере.

— Увы, это так, — подтвердил брат Марио.

— Когда кабатчик произнёс фамилию графа, — продолжал шут, — я подумал, а не в погребе ли этого достойного вельможи, мы с братом Марио лакомились отменнейшим сыром?

— Тсс! — испуганно озираясь по сторонам, сказал брат Марио. — Господин Деко, нас могут услышать.

— Просто я подумал, — понизив голос, сказал шут, — а не освежить ли нам воспоминание, об этой трапезе, навестив подвал графа ещё раз?

— Увы, брат мой, — вздохнул брат Марио, лаская взглядом корзинку.

— То есть как? — спросил Деко.

— Я наказан, — монах печально вздохнул. Отец — настоятель нашёл, что я недостаточно усердно смиряю плоть, и заставил меня подстригать вот эти кусты, поэтому я не смогу составить вам компанию.

Шут печально вдохнул.

— Но, — шёпотом сказал брат Марио, — я могу вас в пустить в подземный ход.

Они быстро вошли в пустой храм и, отставив на время корзинку, монах взялся за одну из исповедален.

— Помогите мне её отодвинуть, — попросил брат Марио.

Деко с удовольствием приложил к богоугодному делу все силы. За исповедальней чернел вход в подземелье.

— После вечерней службы я вас выпущу, — пообещал монах.

— Благодарю тебя, брат мой, — прошептал Деко, входя в подземелье.