Сказки старого Сюня

В те времена Поднебесной правил император Цинь Ши-хуанди. Тот самый император, который приказал построить Великую Китайскую стену. Стена должна была быть очень длинной и очень высокой — недаром она называлась Великой. Цинь Ши-хуанди, который прожил уже немало лет, непременно хотел своими глазами увидеть, как будет уложен последний камень. Поэтому император торопил чиновников, приставленных следить за постройкой стены, а чиновники бамбуковыми палками торопили несчастных каменщиков.

Толпами сгоняли народ из ближних и дальних провинций. А тех, кто пытался бежать, стражники ловили, приводили обратно и на глазах у всех замуровывали в стену.

Чиновники императора добрались и до дальней местности Гусу. Они схватили Фан Хун-ляна и вместе с другими юношами погнали на север.

Целый год работал Фан Хун-лян над постройкой одной из башен Великой стены. От зари до зари, в жару и холод, под окрики и понукания стражников он носил и укладывал тяжёлые камни. Но тяжелее камней, голода и жажды была тоска по родному краю.

И вот Фан Хун-лян решил бежать. Он звал с собой товарищей, работавших с ним бок о бок. Но подневольный труд сделал их души пугливыми и покорными.

Тогда Фан Хун-лян убежал один. В дождливую тёмную ночь, никем не замеченный, он перелез через недостроенную стену и пошёл на юг.

Всю ночь шёл Фан Хун-лян и к утру увидел какую-то деревню. Войти в деревню юноша побоялся. Он остановился у пруда, на берегу которого росли старые ивы. Выбрав дерево с самой густой листвой, Фан Хун-лян влез на него и, примостившись на ветке, задремал.

Деревня, в которую побоялся войти Фан Хун-лян, была той самой деревней, где жила Мын Цзян-нюй. И надо же было, чтобы как раз в это утро Мын Цзян-нюй понадобилось выполоскать сотканное ею полотно. С плетёной корзиной на плече она подошла к пруду.

Как ни легки были шаги девушки, они разбудили Фан Хун-ляна. Он осторожно раздвинул ветки, и его лицо отразилось в гладкой воде. Мын Цзян-нюй, увидев, что из воды на неё глядят чьи-то глаза, испуганно вскрикнула, оступилась и упала в пруд. Фан Хуан-лян спрыгнул с дерева и вытащил девушку из воды.

Когда Мын Цзян-нюй пришла в себя, она спросила своего спасителя:

— Как зовут тебя, юноша, и что привело тебя в наши края? Почему ты прячешься в ветках ивы?

Она спросила это так ласково и участливо, что Фан Хун-лян решился доверить ей свою тайну.

Много страданий и лишений перенёс он за этот год. Мын Цзян-нюй слушала его рассказ, и каждое слово отзывалось в её сердце.

Но хорошо воспитанной девушке не полагается слишком долго оставаться с глазу на глаз с чужим юношей. Как только Фан Хун-лян умолк, Мын Цзян-нюй встала, подняла на плечо корзину с невыполосканным полотном и пошла в деревню, а Фан Хун-ляну велела снова спрятаться на дереве и не выглядывать из ветвей, пока она не вернётся.

Придя домой, Мын Цзян-нюй созвала всех Мынов и всех Цзянов и рассказала им, как она упала в пруд и как её спас Фан Хун-лян.

— Где же твой спаситель? — спросили её.

— Он ждёт у пруда. Если вы позволите мне привести его, я пойду за ним, — ответила Мын Цзян-нюй.

Ей позволили. И скоро Фан Хун-лян сидел на пёстрой циновке перед маленьким столиком и ел сразу из двух чашек, потому что обеим семьям хотелось угостить его, а он боялся кого-нибудь обидеть.

Если юноша и девушка полюбили, — а Фан Хун-лян и Мын Цзян-нюй с первого взгляда понравились друг другу, — как утаить это от внимательных глаз родных? Мыны и Цзяны сразу это увидели. К тому же юноша спас их общую дочь. И вот обе семьи стали готовиться к свадебному пиршеству. Сыграли весёлую свадьбу.

Мын Цзян-нюй и Фан Хун-лян были очень счастливы. Но счастье их длилось не дольше, чем жизнь бабочки-однодневки.

Чиновники, приставленные следить за постройкой Великой стены, наутро после тёмной дождливой ночи недосчитались одного каменщика. Когда они не нашли Фан Хун-ляна и среди умерших за эту ночь, они велели стражникам во что бы то ни стало разыскать беглеца.

Легко спрятать рисовое зерно в мешке с рисом, но как скрыть человека даже в далёкой деревне? Стражники отыскали Фан Хун-ляна, связали ему руки и погнали назад, к Великой Китайской стене.

Мын Цзян-нюй долго бежала за стражниками и молила отпустить Фан Хун-ляна.

— Это мой муж! Он принадлежит мне, — кричала она.

Один из стражников ей ответил:

— Хоть это и твой муж, но он принадлежит не тебе, а Великой Китайской стене. Так повелел император Поднебесной.

А Фан Хун-лян повернулся к жене и сказал:

— Иди домой, Мын Цзян-нюй. Ты слышала, что они сказали? Верно, так оно и есть. Но, может быть, мне опять удастся убежать.

Мын Цзян-нюй вернулась домой и стала ждать мужа.

Лето приближалось к концу. Мын Цзян-нюй принялась шить мужу зимнюю одежду.

Утихли холодные дожди, земля снова зазеленела. Мын Цзян-нюй спрятала в сундук ненадёванную зимнюю одежду мужа и начала шить ему летнюю одежду.

Фан Хун-лян всё не возвращался.

И вот однажды ночью Мын Цзян-нюй приснился её муж. Она хотела подойти к нему и взять его за руку, но рука её коснулась камня. Между ней и Фан Хун-ляном выросла высокая стена.

Мын Цзян-нюй проснулась и сказала родным: