Сказки Старой Англии

— А что толкнуло тебя пойти на эту проповедь? — перебил его Пак. — Ведь вашим официально назначенным проповедником был Вейл Аттерсол, вот ты и слушал бы его нудные разглагольствования.

Мистер Калпепер смущённо дёрнулся.

— Толпа, — сказал он, — дряхлые старухи и малые дети, Элисон и другие, они втащили меня в церковь буквально за руки. Я долго не мог решиться, доносить ли на Джека или нет. Ведь то, что он называл проповедью, было не лучше уличного балагана. Я легко мог бы доказать всю ложность его так называемой веры, которая, основываясь исключительно на пустых баснях древности…

— Говорил бы ты лучше о травах и планетах, Ник, — сказал Пак, смеясь. — Ты должен был сообщить о нем вашему магистрату, и Джека оштрафовали бы. Так почему же ты все-таки этого не сделал?

— Потому что, потому что я сам на коленях припал к алтарю, и молился, и плакал со всеми. В медицине это называется приступом истерии. Может быть, может быть, это и была истерия.

— Да, возможно, — сказал Пак, и дети услышали, как он завозился на сене. — Послушайте, в вашем сене полно веток! Неужели вы думаете, что лошадь станет кормиться листьями Дуба, Ясеня и Терновника? А?

НАШИ ПРЕДКИ

Наши предки знавали целебные травы:
Боль облегчить и болезни лечить.
Травы лечебные, не для забавы —
Сколько могли их в полях различить!
Фиалковый корень, валериана,
Кукушкины слёзки — выбор велик.
Звали так звонко их, нежно и странно:
Рута, вербена и базилик.
Все травы, что лезли из влажной земли,
Предкам полезными быть могли.

Наши предки знавали массу историй,

Легенд о связи трав и планет.
Подчинялся Марсу фиалковый корень,
Солнцу — подсолнух и первоцвет.
Праотцы вычисляли сферы,
Для каждой планеты свой час наступал.
Хозяйка розы, конечно, Венера,
Юпитер дубом всегда управлял.
Есть об этом в старинной книге рассказ,
Наши предки его донесли до нас.

Наши предки знали о жизни так мало,

Так мало знали в прежние дни.
Их леченье, бывало, людей убивало,
И в ученье своём ошибались они.
«Причину болезни в небе ищите, —
Они повторяли вновь и вновь. —
Ставьте пиявок — кровь отворите,
Пиявок ставьте — пускайте кровь».
Был метод несложен, был метод лих —
Но сколько ошибок случалось у них!

Но если, и травы презрев, и планеты,

Болезнь наводняла нашу страну —
Твёрдой рукой они брали ланцеты
И какую бесстрашно вели войну!
Кресты[78] на дверях начертаны мелом,
Объезжал фургон с мертвецами дворы,
А предки своим были заняты делом —
Как отважны были они и храбры!
Не знаньем, а только отвагой сильны,
Не страшились предки неравной войны.

Если верно Галеново утвержденье

(Мог бы его Гиппократ подтвердить)[79],
Что к мёртвому прошлому прикосновенье
Сомненье в себе помогает изжить, —
Высокие травы, сжальтесь над нами,
Смилуйтесь, звезды в небе ночном!
Наверно, мы слишком много познали,
Но успех не только в знанье одном.
Припадём мы к земле, воскричим небесам:
«Наших предков отвагу пошлите нам!»

«Динь-динь-динь» — раздался из-за угла звоночек велосипеда. Медсестра возвращалась с мельницы.

— Как там, все в порядке? — крикнула Юна.

— В полном! — донёсся ответ. — В следующее воскресенье их будут крестить.

— Что? Что? — И Дан, и Юна подались вперёд и облокотились на дверь. Она, наверно, была плохо закреплена, потому что распахнулась, и дети, с ног до головы облепленные сеном и листьями, вывалились наружу.