Сказки темного города. Соната

– Это метка родства. Ее наносят всем братьям и сестрам, чтобы таким образом старший член семьи всегда мог чувствовать, где находится тот, кто слабее, поскольку именно на наследнике лежит обязанность по сохранению рода. Когда кто-то из младших…гибнет, – сдержанно проговори он и замолчал на пару секунд, – старший всегда знает, что того более нет в этом мире. Мать сама себя убеждает сейчас в том, что ее дочь жива. Я не переубеждаю. Если ей так легче…

Я с горечью выслушала Радана и опустила голову.

– Простите, что подняла эту тему, – тихо ответила я, затем с непониманием посмотрела на него. – Как вы вообще смотрите на меня? Как вообще еще не придушили? За то, что сделал мой отец. Бог мой, да вы же, скорее всего, смотрите на меня и перед глазами проносятся страшные картины того, через что вам пришлось пройти.

Платиновый взгляд Радана скользнул по моей фигурке, затем вновь устремился в окно.

– Отвечать должен лишь тот, кто причина всему. Весь мир не вырежешь только потому, что кто-то один стал причиной твоей боли.

– Вы какой-то…слишком правильный как для вервольфа, который занимал должность главного карателя, – задумчиво проговорила я, наблюдая за Раданом. – Вы лукавите сейчас? Если нет, то откуда это в вас?

– Опыт, – пожал плечами мужчина. – Слишком много смертей видел, слишком много боли, слишком многих на тот свет отправил просто потому, что они выполняли чью-то волю и хранили секреты.

– А сейчас…вы снова вернетесь к тому же, что делали раньше? – напряженно спросила я.

– Пока не решил. Король дал мне право выбирать и прежде чем сделать этот выбор, я хочу закончить распутывать этот клубок, касающийся твоего вопроса.

Услышав это, я враз замолчала, пока не желая говорить с ним о Мортэм. Внутри теплилась надежда на решение вопроса минуя меня лично, поэтому я отвернулась к окну и всю оставшуюся дорогу молчала.

Когда экипаж остановился у территории кладбища, вход на которое лежал через огромные кованые ворота, я выдохнула и, спрыгнув с подножки, остановилась, окидывая взглядом необъятное пространство, которое находилось за каменной стеной, за которой виднелись острые крыши склепов. Радан дал какие-то указания извозчику и сопровождающему нас мужчине в военной форме, затем кивнул мне и повел туда, где обретали свое последнее пристанище члены его клана. Унылое место, где царила абсолютная тишина, прерываемая лишь редкими криками ворон или же шелестом ветра, запутавшегося среди высоких деревьев, увитых плющом. Сделав шаг, я ощутила какой-то хруст под ногами.

– Улитки, – воскликнула я, увидев, что наступила на довольно-таки большое создание, светло-желтый домик которого треснул под моими туфлями.

– Их здесь много в это время года, – ответил Радан. – Высокая влажность, обилие зелени и тишина. Не обращай внимание на них.

– Жалко так, – грустно ответила я, стараясь далее ступать осмотрительнее, дабы не нарушать спокойствие этого сложившегося здесь мирка других обитателей нашей земли.

Спустя минут пять петляния меж вычурных сооружений, навевающих тоску своими серыми изваяниями, темная брусчатка дороги вывела нас к высокому склепу из белого камня, около которого лежали букеты цветов у самих ног скульптуры длинноволосой женщины, застывшей в непринужденной позе.

– Эфириаль? – прошептала я и невольно ухватилась за локоть Радана.

– Да, это она. Скульптуру делал как раз мастер из вашего ковена. Деду казалось, что только ведьмак способен передать ее суть.

– Словно живая, – прошептала я и подошла к ней ближе.

Протянув руку, дотронулась к точеным каменным пальцам изваяния. Затем провела по щекам, губам женщины, не в силах сдержать восхищение такой тонкой работой скульптора. Красавица будто смотрела на меня…безмолвно, умиротворенно, грустно. Словно сама смерть во всей красе. Далее, поднявшись по покрытым прошлогодними листьями ступеням, я зашла следом за Раданом в склеп. Темноту мрачного сооружения рассеивали коптящие лампадки по углам, которые мерцали словно некие магические светильники, призванные, казалось, рассеивать не только мрак, но и отгонять неупокоенные души. Бегло кинув взгляд в окошко, я увидела, что в некоторых из склепов в окнах тоже отсвечивались огоньки.

– Это обычай клана Горгоны. В наших склепах должен всегда гореть огонь. Считается, что только так душа держит связь с теми, кого оставила здесь, на земле, – проговорил Радан, проследив за моим взглядом.

Я лишь кивнула в ответ на это, продолжая осматривать утопающую в свечении огня гробницу Эфириаль. Место было таким удручающим, несмотря на то, что в него было вложено явно целое состояние и внутри отделка представляла из себя произведение искусства. Хранитель души с огромными размашистыми крыльями над гробницей, кованые позолоченные подсвечники, витражные окна, лепнина на потолке в виде небесной картины, белоснежный мраморный пол, пара таких же белоснежных лавок около стен и сама гробница, которая была чистым восторгом благодаря вырезанным на белом мраморе цветам, птицам и символам предков.