Сказки темного города. Соната

Переодевшись в приготовленное для меня Марушкой новое платья, я почувствовала себя лучше. Заколов волосы, взялась за книгу Эфириаль и села подле стола, пытаясь разобраться в нечетких записях красивого ровного почерка. Сотни рецептов были написаны рукой той, которая явно еще и обладала даром предвидения, раз смогла предсказать то, что спустя столько десятилетий в ее комнатушку войдет девушка, которая окажется почти в таком же положении, как и некогда оказалась сама Эфириаль. Листая пожелтевшие хрустящие страницы, я то и дело хмурилась, поняв, что ведьма пыталась создать что-то одно все это время, ведь в каждой записи фигурировала эта дурацкая пыль с крыльев фэйри. Обведенные и зачеркнутые записи чередовались с какими-то символами явно темной стороны магии. В какой-то момент меня осенило – не могла она создать то, что пыталась, в ней не было темной магии, она ведь была чистокровной и темные знания были закрыты для нее. Символы…откуда она знала их? Такая информация могла быть только в родовом гримуаре темных ведьм, но в мастерской я его не видела. Пролистав до конца книгу, я на последней странице увидела обведенную дату и какой-то рецепт, один из ингредиентов которой был записан под знаком вопроса, а второй не дописан и пара букв обрывалась длинным росчерком чернила, переходящего в элемент какого-то символа.

– Ты умерла в тот момент, когда писала эти строки, – прошептала я страшную догадку.

Схватив книгу, я помчалась к комнате матери Радана.

– Еще не спишь? – открывая дверь прокряхтела недовольно она, уже одетая в длинную белую сорочку и чепец для сна.

Тут только я заметила, что за окном уже вовсю балом правила ночь.

– Я просто зачиталась, – обеспокоенно проговорила я и подойдя к женщине показала последнюю страницу книги. – Это дата…ее смерти?

Женщина нацепила на нос очки с толстыми линзами и прищурившись окинула взглядом записи.

– Ну да. Она умерла в тот день у себя в мастерской.

– Скажите, а книги у нее не было еще какой-то? Гримуар темный, я так предполагаю. Он точно должен был быть, поскольку она использовала символы, которые недоступны светлым ведьмам, а такие знания не почерпнешь где ни попадя.

– Да кто ж его знает, – пожала плечами мать Радана, – я не особо с ней общалась. Она же была второй женой моего отца и для меня была кощунственной сама мысль об их отношениях. Поэтому я предпочитала игнорировать ее. Странной она была, эта Эфириаль, если честно. Вроде бы красивая, молодая, но замкнутая очень. Больше с отцом моим общалась, а с остальными так, парой фраз, не более того. Помогала всем и вся, это да. Мор остановила в клане, когда неизвестная дрянь стала косить здесь всех подряд. Может, конечно, тяжело ей здесь было, чужое ведь все вокруг. Был бы хоть ребенок, а так…Поэтому ничем помочь тебе не могу, Амаль. Если и была книга, то теперь уж ее точно не найти, все секреты эта чудо-ведьма забрала с собой в могилу.

Расстроенно забрав книгу из рук женщины, я покрутила ее в руках, затем проговорила себе под нос:

– В могилу забрала с собой…А где ваш склеп находится? Мне можно съездить туда?

– Склеп? – удивленно приподняла бровь женщина. – Ты что, хочешь заглянуть под могильную плиту Эфириаль?

– Нет, – замахала я испуганно руками, – вы что! Просто хочу посмотреть, где она похоронена.

– Ну коль так, – пожала плечами женщина, – мой отец отдельную усыпальницу для нее построил, рядом с нашим фамильным склепом. Туда до сих пор приходят потомки тех, кого она спасла во время мора, и цветы оставляют. Попроси Радана, пусть свозит тебя туда. Это за городом. Самой далековато добираться, да и небезопасно.

– Хорошо, попрошу завтра вашего сына свозить меня туда. Если у него будет время.

– Ну теперь иди, мне спать пора, – она недовольно подтолкнула меня к выходу. – Спросить про поездку можешь у него сейчас. Он уже приехал и в кабинете своем сидит, скорее всего. Поздно всегда ложится, совсем не изменился.

Покинув комнату, я тихонько спустилась вниз на первый этаж и направилась к кабинету Радана. Остановившись подле темной дубовой двери, замешкалась, не зная, уместно ли будет в такое время тревожить его, поскольку стрелки на часах в коридоре упорно приближались к одиннадцати часам вечера. Затем, махнув рукой, понимая, что мне здесь вообще не до промедлений в этой ситуации, я постучалась и, услышав разрешение, вошла внутрь. Радан сидел у камина с бокалом вина в руках и задумчиво смотрел на огонь. Едва только я переступила порог, он перевел взгляд на меня. Уставший, напряженный взор и я поняла, что переговоры у него с королем по поводу моей участи прошли не так, как мне хотелось бы. Поникнув, я обняла книгу, словно ища у нее поддержки. Радан же молча кивнул на стоявшее напротив кресло. Неуверенно подойдя ближе, я присела на краешек, все так же сжимая трясущимися руками древний том Эфириаль. Радан устало протянул ноги к огню и, отпив из бокала вино, проговорил:

– Король категоричен. Он намерен получить Мортэм не позднее, чем через два дня.

Услышав это, я обессиленно откинулась на спинку кресла.

– А если нет? – прошептала я.