Сказки темного леса

Первая из них случилась со мной. Снарядившись вырученными за проданные вещи деньгами, я направился в местный шалман, чтобы купить поллитру самогона и пару буханок хлеба. Одет я был примечательно: короткие резиновые сапоги, штаны от “афганки” (порванные на бедрах “в клочки” и кое-как прихваченные белыми шнурками), клетчатая рубаха и поверх нее местами прогоревшая офицерская шинель. Так что пятеро мужиков, обосновавшихся за столиком в том заведении, куда я зашел, сделали насчет меня вполне однозначные, хоть и не совсем верные выводы.

— Эй, военный! — услышал я из-за спины, хотя по первости и не принял оклик на свой счет. — Военный, кому говорю! Я повернулся и увидел: говоривший, крепкий мужик лет тридцати, обращается ко мне.

— Какой я тебе военный? — удивился я. — Я и в армии-то не служил!

— Харе гнать! — был мне ответ. — Знаем мы вас, солдатиков беглых. Ты лучше приведи себя в порядок, не то тебя первый же патруль заметет. Иди сюда, водки с нами выпей! И как я ни пытался объяснить про свои обстоятельства, слушать меня никто не захотел.

— Болота послали охранять? — удивился один из мужиков. — Совсем уже, пидоры, избесились! До чего довели, на тебе же нитки целой нет! Неудивительно, что ты подался в бега. Да ты пей, солдатик, пей!

Когда я наконец избавился от их назойливой заботы и вернулся на вокзал, моим глазам открылась душераздирающая картина. В полупустом зале ожидания примостился на лавочке Строри — наряженный в китель от “афганки” и Крейзины замшевые штаны, лихо подвернутые над высокими строительными ботинками. Рядом с ним сидела девочка-бородяжка лет десяти и вела вот какой разговор:

— Солдатик, — толковала девочка, теребя в руках замызганного плющевого медвежонка, — ну подумай, зачем тебе отсюда бежать? У меня неподалеку есть сухой подвал, мы там живем с моим маленьким братиком. Там тепло, можно будет с удобством перезимовать. Насчет еды не беспокойся — тут люди добрые, так что с голоду не умрем. Только зимой страшно: братик-то еще совсем маленький! Солдатик, а давай зимовать вместе!

— Нет, девочка, — лаконично отвечал Строри, — не хочу я здесь зимовать. Да и не солдатик я!

— Ладно тебе врать, — гнула свою линию девочка. — Я же вижу, что ты беглый! А если здесь боишься оставаться, то возьми нас с братиком с собой. А то зимой тут так страшно!

— Эх, девочка, — покачал головой Строри, протягивая ей пару кусков хлеба из наших нехитрых припасов, — не могу я тебя с собой взять. Мама меня не поймет!

Когда свечерело, мы влезли в плацкартный вагон, расположились на полках и прильнули к грязному стеклу. Медленно уплывало назад серое здание вокзала, прячущееся за двумя рядами облетевших тополей, пустой перрон и панорама станционных огней. Поезд потихоньку набирал ход, навсегда унося нас из заповедной Страны Болот. Мы лежали на полках вповалку, и даже если бы узнали, что Браво с Панаевым успели в город раньше нас, то не стали бы горевать. Мы ехали домой, и больше нам ни до чего не было дела.

Елочный Террор (часть 1) “Мы — Ёлкинские!”

“Даже у простого листа есть две стороны. Насколько же все оказывается сложнее, когда речь заходит об эльфах?”

Elvenpath

В декабре этого года зашла речь о подготовке очередной елочной кампании, получившей типовое название “ЕК-98”. В этот раз курировать акцию должен был не Комитет по Лесу, а смежное ведомство — “Госкомэкология”. Их чиновникам поручили предварительную подготовку и контроль, а проведение самой акции доверили нам.

Для этих целей помещение городского штаба кампании на Витебском вокзале отобрали у возглавляемой Жуком “Зеленой Дружины” и передали в наше полное распоряжение. Мы получили карт-бланш на подбор и привлечение соответствующих кадров, взяв под свое крыло большинство городских вокзалов и значимую часть “перспективных” направлений движения электропоездов.

Для участия в этой акции Крейзи привлек невообразимое количество народу, немалую часть которого составили бойцы двух дружественных нам общественно-политических организаций (далее по тексту — ОПОРГ). Остальное заполнили наши собственные кадры: действительные инспектора и дружинники числом около пятидесяти человек.

Основными опорными пунктами кампании стали городской штаб на Витебском (где должности оперативных дежурных разделили Кримсон и я) и наше старое помещение на Московском вокзале (там правила Королева). К этим точкам были приписано большинство мобильных инспекторских групп, таких как “Елкинская”, “Crimsonmobile”, “Болгарская”, “истинно арийская группа им. Ефрейтора и Парафина”, “бригада Водопроводчика”, “Панаевская” и некоторые другие. Каждая из них внесла в проведение кампании неоценимый вклад, а какой именно — я вам сейчас обрисую.