Сказки З. Топелиуса, профессора Александровского университета в Гельсингфорсе

— Посмотрите, как вдруг засияло солнце, — сказал король, осматриваясь по сторонам, и при этом он засмеялся так милостиво, как обыкновенно смеются все прочие люди. — Я совсем не понимаю, отчего мне вдруг стало так весело, — говорил он.

— Вероятно потому, что ваше величество изволили хорошо позавтракать, — отвечала королева. — Но и мне также стало что-то весело.

— Вероятно оттого, что ваше величество изволили хорошо отдохнуть эту ночь. — Но посмотрите однако, как прекрасна эта пустынная страна! Взгляните, как ярко солнце освещает те две огромные сосны, которые виднеются там в лесу. Вот здесь бы нам выстроить себе дворец.

— Да, да, ваше величество, выстроим здесь дворец, — сказала королева. — Здесь должен быть хороший климат! Посмотрите только, как посреди зимы распускаются на деревьях зеленые листья.

В это время они заметили Сильвестра и Сильвию, которые взобрались на изгородь, чтобы лучше видеть короля и королеву. Сильвия от радости так много болтала, что вся засохшая изгородь вокруг нее стала распускаться в роскошную зелень.

— Посмотрите, там стоят двое милых детей, — сказала королева. — Пусть они подойдут к нам.

Дети подошли, положив пальцы в рот, как дети обыкновенно делают при подобных случаях.

— Слушайте, — сказал король, — вы мне очень нравитесь, и глядя на вас, мне становится весело. Садитесь ко мне в сани, я вас повезу в свой дворец; там вас оденут в золотые одежды, и будете вы радовать и веселить всех людей.

— Нет, благодарим, господин король, — отвечали Сильвестр и Сильвия. — Нам приятнее радовать дома отца и мать. Да к тому же мы соскучились бы у вас по нашим великанам.

— Но нельзя ли взять с собой ваших великанов, — сказала королева, весело и ласково глядя на детей.

— Нет, благодарим, госпожа королева, — отвечали дети. — Это невозможно, они растут в лесу.

— Чего только дети не придумают! — сказали в один голос и король и королева, и при этом так радушно засмеялись, что даже королевские сани запрыгали от такого смеха.

Король и королева приказали выстроить здесь для себя дачу, и к удивлению всех при этом были очень ласковы и милостивы. Все бедные получили от них по золотой монете, а Сильвестру и Сильвии кроме того они подарили большой крендель, испеченный придворным булочником; крендель этот был так велик, что его с трудом могли везти четыре лошади. Дети поделили этот крендель со всеми другими детьми в деревне и у них все-таки осталось от него так много, что лошадь их едва могла дотащить эти остатки домой.

На обратном пути старуха шепнула своему старику:

— Знаешь ли ты, отчего король и королева были так милостивы?

— Нет, — ответил старик.

— Да оттого, что Сильвестр и Сильвия смотрели на них. Помнишь ли, о чем я тебе говорила вчера?

— Тише, — сказал старик. — Не говори этого при детях. Пусть лучше они и не подозревают, что обладают такими чудесными дарами, которых ни один человек и понять не может.

Между тем Сильвестр и Сильвия так радовались полученному большому королевскому кренделю, что совсем забыли о том, что умеют вызывать сияние солнца и растоплять снег. Они не замечали, что все, кто бы на них ни взглянул, становились веселыми и добрыми. Всем казалось, что им так весело потому, что они видят хороших детей. Как бы то ни было, но верно то, что родители, глядя на них, испытывали истинную радость, и что пустыня, окружавшая со всех сторон их избушку, мало помалу превратилась в роскошные зеленеющие пашни и богатые пастбища, на которых всю зиму распевали весенние птички.

Через несколько лет Сильвестр был назначен лесничим над большим лесом, окружающим новую королевскую дачу, а Сильвии поручили смотреть за большим садом, потому что, удивительное дело, где бы только дети эти ни находились, там все цвело и зеленело, так что любо и весело было смотреть.

Однажды Сильвестр и Сильвия пришли навестить своих старых друзей великанов. В это время бушевала сильная зимняя буря, от которой шумело и гудело в темных верхушках двух огромных сосен; под шум этой бури громадные сосны опять запели свою старую песенку:

О, ох, ох, ох, ох!
Постарели мы сильно,
Вершины седеют у нас;
Но также мы крепки,
Нас бури не могут
Сломить… не настал еще час.
Уходят пред нами
В пучину забвенья
Века все один за другим,
И с ними родятся
И гибнут творенья,
А мы все стоим, да стоим.
О, ох, ох, ох, ох!
Постарели мы очень,
Вершины седеют у нас,
Но также мы сильны,
Нас бури не могут
Сломить!..

И только что они успели допеть до этого места, как послышался ужасный треск и гул, и трах… повалились сразу на землю две сосны-великаны. Одной в это время исполнилось триста пятьдесят пять лет, а другой триста девяносто три года. Они сами не заметили, как их корни под конец так завяли и сгнили, что ветры небесные наконец осилили их.