Сказочники оптом и в розницу

— Учиться я не отказываюсь, — ответил я как можно более мирно. — Только не пойду никуда. Здесь будем учиться. В Рябовке. Ты тоже Семен?

— Нет, не Семен. Мое имя, — и тут незнакомец вновь произнес что-то на тигрином. — Но ты можешь меня звать просто Предпоследний Самдурлай. Вот.

— Если бы умел — я бы лучше порычал, — признался я. — Не могу же я звать тебя так длинно. Можно покороче?

— Нельзя.

— Тогда, не обессудь, звать я тебя буду ПС.

— Пэс? — возмутился незнакомец. — Никаких Пэсов! Иначе мне придется совершить сеппуку!

— Не вздумай! — испугался я. — Учти, я буду драться! Запинаю, как бобика!

— Хорошо, — покладисто согласился Пэс (ничего, что про себя я буду звать его так, верно?). — Раз ты такой тупой, придется тебя обломать.

Мгновением спустя я понял, что оказался в воздухе, лежу на невидимой коленке, об которую меня и стараются переломить.

— Жила-была… — начал было я придумывать ответную сказку, но тут же понял, что нахожусь в глупом положении — а если это не коленка? А если меня не ломают? И про мерзкого Пэса ничего придумать не могу — откуда я знаю, кто он такой?

— Вот, — со смаком сказал Пэс. — А вот если бы ты посещал занятия Самдурлайского кружка, ты бы знал, как справиться с подобной ситуацией.

— Я и так знаю, — пропыхтел я. — Вот только спущусь и накладу тебе по самые кобаяси…

— Откуда ты знаешь имя гения Самдурлайской поэзии? — оторопело спросил Пэс.

При этом он утратил контроль над коленкой, я свалился на землю и без раздумий кинулся на плешивого. Мы покатились по земле. Вернее, это я покатился, потому что Пэс уже висел в воздухе, сложив ноги кренделем, и издевательски хохотал.

— Как ты это делаешь? — отплевавшись от пыли, пропыхтел я.

— А ты хочешь посещать занятия Самдурлайского кружка? — спросило это животное.

— Да хочу, хочу, только отстань, — рыкнул я.

— Вот! — опять изрек свое любимое слово Пэс. — Ты уже начал приходить в ярость.

— С чего это мы взяли? — огрызнулся я.

— Ты только что сказал на моем языке: "Заткнись, пожалуйста!" — триумфально заявил лысый.

— Да? Тогда вот тебе еще, — и я, для пущей убедительности встав на карачки, проревел что-то, на редкость непереводимое, но весьма убедительно злобное.

Пэс побелел.

— И это его я буду учить прошибать кулаками толстенные доски? — заорал он в воздух.

— Будешь, — неожиданно сказали ему в ответ. — Но не ты, а Скарапея. От тебя другой педагогический план требуется.

— Во! — прямо как давеча я, показал в воздух кукиш Пэс. — Сам пусть учится! А главное Самдурлайское искусство вовсе не в этом.

— Все мы учили понемногу, — и прямо из воздуха соткался призрак Кащея. — Он нам нужен, ты же прекрасно знаешь!

— Я ничего не знаю, я никого не учу. Ты слышал, как он меня назвал?

— А то. Но, поверьте наставнику, это он не со зла.

— Нечаянно, да? Поверь самдурлаю — такое нечаянно никто не скажет!

— А вот он сказал. Потому что Сказочник. Знания в него уже просто просачиваются. Он открыт к учению. Вот и займись.

Кащей обернулся ко мне.

— А ты, Глым, последи за своим языком. Этот господин со странной прической, между прочим, последний оплот Самдурлайства в нашем Царстве.

— Предпоследний, — напомнил я.

— Ах, да, я забыл. Последнего недавно погубили.

— Антисказочник?

— Нет, Рыба-Фугас. На диво вкусная, но приблизительно каждый сотый кусочек рыбки взрывается во рту ее поедающего. А теперь Последним Самдурлаем можешь стать ты.

— Не сможет, — проворчал плешивый. — Он не сможет. У него нет задатков.

— У меня нет? Да у меня навалом задатков!

— Он негибкий.

— Это кто это тут негибкий? Я?

— Ты, ты, — скорбно кивал Пэс.

— Я, между прочим, очень даже гибкий! А вот ты — просто воплощение негибкости!

— В смысле?

— В смысле — мог бы проявить похвальное терпение в общении с новичком.

— Может, мне еще тебе спасибо сказать за то, что учиться у меня решил?

— Неплохо бы. И ничего я не решал. За меня все решили.

— Как… то есть… Кащееееееей!!!

Начавший уже было развоплощаться призрак вновь сгустился.

— Это ты его прислал?

— Ну, я… А чего, Ррраурырырр (клянусь, я услышал имя Пэса именно так!), он же не болен ничем, у него и справки есть. И потом, какой же Сказочник без Самдурлайской мудрости?

Ох, Кащеище! Просто мастер! У Пэса даже лысина покраснела от удовольствия.

— Ладно! — проскрежетал он. — Иди сюда, убоище. Будем твердить первую заповедь самдурлая.

— И какова же она?

— Весьма проста.

Пэс вытянул губы дудкой, и я невольно подался вперед, чтобы лучше услышать и проникнуться таинством момента.

— НОГУ УБЕРИ!!!

— Ничего себе! А при чем тут нога? Какое она имеет отношение к древнему и могущественному самдурлайскому…

— Да ногу убери, паразит! Все пальцы к чертям собачьим отдавил!

Предпоследний Самдурлай, подобно цапле, скакал на одной ножке и дул на покрасневшие пальцы другой, задрав ее к самому носу.

— Ну я же не знал, что вы босиком ходите…

— Все настоящие сандурлаи ходят босиком! Ибо первая заповедь кодекса гласит: "Никакие материи не в состоянии скрыть бодрости духа".

Никакие материи… Это так он меня голяком в толпу зевак отправит — чисто проверить, не угас ли во мне самдурлайский дух.