Сказочное наказание

— Все началось с приезда иностранца, — начал Станда. — Некогда он служил у Ламберта счетоводом, а в сорок пятом бежал вместе с графской семьей в Западную Германию.

Распаковав тюки, Ламберты обнаружили, что нескольких небольших картин не хватает, однако фронт уже придвинулся к нашим краям, и предпринимать расследование было поздно. Ламберты о своих потерях не вспоминали. Старый граф скончался, а молодые ничего не знали, ни о чем не имели понятия. Только счетовод ни о чем не позабыл. Как только появилась возможность путешествовать, он под видом туриста приехал в Винтице и прямым ходом направился к старому Рихтру. Собственно, пан Рихтр — единственный из тех, кто помогал семейству графа укладывать имущество, и только он мог знать о картинах. И он о них знал. Долгие годы ждал он случая проникнуть в замок — столько же, сколько и этот удачливый счетовод. Но в комнате, где Рихтр спрятал картины, жил Клабан, так что случай подвернулся только теперь, в воскресенье, когда замок пустовал. Старый Рихтр сперва разведал обстановку, а потом здесь и появился счетовод Клейнбауэр, наш незнакомец в вельветовых брюках и черных сапогах, выдававший себя за рыболова-любителя. О том, что картины им украсть не удалось, рассказывать нечего, это происходило у нас с Лойзой на глазах.

Однако старик не сдавался, он разработал новый план, посвятив в него своего коротышку племянника, отпетого шалопая, который никогда трудами праведными не жил. Но и Клейнбауэр на всякий случай имел свой собственный план, наверное не слишком-то доверяя усатику. Он-то и отравил Бояра, полагая, что мы держим его, чтобы пес стерег замок. Он и пожар устроил, чтобы выманить нас из замка.

— А сколько же этот счетовод пообещал старому Рихтру за картины? — полюбопытствовала Ивана.

— Что-то около пятидесяти тысяч, — ответил Станда, а Тонда вздохнул:

— Бог мой! Да ведь это целая кондитерская!

— Нет, вы слышали?! — возмутился Мишка. — Ему сразу вспоминается жратва!

Станда рассмеялся:

— Пусть каждый переведет эту сумму на что ему хочется. Но не подумайте, что пятьдесят тысяч — это полная стоимость картин. Полная их стоимость полмиллиона, если не больше.

— Уй-юй! — удивленно присвистнула Алена.

— А иностранца-то все-таки поймали? — спросил Миша.

— Да, он даже до границы не успел добраться.

— Так что все кончилось хорошо, — подвела итог Ивана.

— Все, да не все, — возразила Алена. — Мы ведь потеряли Бояра. Жалко, что его с нами больше не будет.

Станда погасил сигарету о камень и поднялся с газона.

— С этой минуты и до последнего дня у вас одна забота — трудиться. Начнем помаленьку освобождать от хлама нижние помещения, чтоб маляры с бельэтажа спустились прямо вниз. Потом передвинем мебель в коридор, а ночку-другую поспим на тюфяках. Пойдем и на это. Может, кто хочет еще о чем-нибудь спросить? — Он обвел нас всех взглядом.

Мы один за другим, по очереди, отрицательно покачали головами.

— Значит, отбой, графы! — скомандовал Станда и направился к замку.

За ним двинулись все остальные: Большой волк, Дикий волк, Быстроножка и Толстый волк.

Ивана посмотрела нам вслед, а потом повернулась и пошла в огород пани Клабановой нарвать петрушки для супа.

Приближался полдень.

Часть третья

1. Тонда собирается нести яйца

Ах, градиштьский птичник, здорово нам из-за тебя досталось!

Только таким вздохом можно начать рассказ о последней неделе нашего вынужденного пребывания в замке Ламберт. Ночи теперь проходили спокойно, дни тоже, и, хотя какое-то время мы еще жили воспоминаниями о недавних приключениях, все-таки на нас медленно, но верно наваливались будни.

Вы не поверите, как похорошел старый замок, когда за его отделку принялась бригада первоклассных мастеров. Правда, ходить за ними по пятам с мокрой тряпкой в руках и подтирать на паркете капельки краски с оконных рам, дверей и стен — это такая каторга, что даже представить себе невозможно. Два раза нам пришлось работать далеко за полночь, потому что побелка и штукатурные работы были закончены, а если известка засохнет, то, чтоб ее оттереть, усилий понадобится вдвое больше.

Идиллия первых десяти дней, проведенных в замке, канула в прошлое. Только теперь мне стало понятно, почему отец невообразимо долго обсуждает с мамой, пора делать ремонт в доме или можно еще подождать, и всякий раз повторяет: «Лучше два раза переехать, чем один раз сделать ремонт». Но дома у нас водопровод, газовая плита и горячая вода под рукой, а тут за каждой каплей нужно сперва сходить на колонку, потом принести в кухню, согреть в печке и уж потом разнести по всем покоям. Четыре дня спустя, когда мы после опостылевшей нам работы — уборки первого этажа — перебрались в бельэтаж, сетуя на свою горькую судьбину, Станда, естественно, напомнил про нашу «яичную баталию» на птичнике.

— Да я бы лучше сам эти двести яиц снес и еще кудахтал бы после каждого, чем все время по полу с тряпкой в руках елозить! — в сердцах бросил Тонда.