Читаем Скелеты в королевских шкафах полностью

                                                                       * * *

   Я с тоской осматривала комнату, где мне предстояло жить. Узенький пенал вмещал кровать, письменный стол с полками и крошечный кухонный уголок с кругом Гамма, почти полностью разряженным. Для одежды предполагался сундук, находящийся под кроватью. Серые застиранные занавески и покрывало дополняли безрадостную картину. Все это наводило на меня страшную тоску, хотя я и пыталась настроить себя на позитивный лад. Ведь жили же здесь люди и до меня как-то. В конце концов, в тюрьмах еще хуже. Хотя, строго говоря, в тюрьмах для людей благородного сословия, к которым я отношусь, созданы намного более приличные условия - и камеры побольше, и персональный санузел есть. Потратив минут десять и значительную часть доступной мне магии, я полностью зарядила круг Гамма и решила вознаградить себя чашкой чая. Я достала из шкафчика чайник и критически его осмотрела - вот как можно так загадить посуду, используя только магический нагрев? А ведь это женское крыло общежития, страшно даже представить, как выглядят чайники на мужской половине. Взяв это загаженное нечто и пару чашек, я пошла все это отмывать в конец коридора, где была туалетная комната. В коридоре царила тишина - до начала занятий еще три дня, а бОльшая часть студентов - столичные жители, и обязаны проживать в общежитии только во время семестра. Чайник и чашки удалось благополучно отмыть, воду - набрать, и в приподнятом настроении я отправилась назад, в ту комнату, которая на ближайшие пять лет должна стать моим домом. В этот раз коридор уже не пустовал - навстречу шла темноволосая девушка в простеньком платье.

   - Добрый день, меня зовут Лиара. Рада встретить в этом склепе хоть кого-то.

   - Я - Вирель, - улыбнулась она. - Правильно ты его охарактеризовала. Я учусь здесь второй год и должна сказать, что когда это место не напоминает склеп, то становится похожим на серпентарий.

   - Так уж и на серпентарий? - я невольно улыбнулась.

   - Платья шуршат. Титулованные студентки шипят. Да еще и ужалить норовят.

   - Неужели все так грустно?

   - Да как тебе сказать... Титул и деньги - вот залог здешней веселой студенческой жизни. А я учусь за королевский кошт, и стипендии мало на что хватает. Для местной знати нас не существует. Тебе, я так понимаю, тоже это грозит.

   - Веселая перспектива. И много нас таких, беститульно-безденежных?

   - На моем курсе четверо из восемнадцати, три парня, им легче, можно вместе держаться. У вас, не знаю, кроме тебя, здесь пока только одна девушка. С ней я еще вчера познакомилась.

   - Может, ты и меня с ней познакомишь? А потом пойдем ко мне пить чай. У меня пирог есть, яблочный, и конфеты. Расскажешь нам про студенческую жизнь.

   Новая знакомая оказалась пухленькой улыбчивой брюнеткой по имени Ална, Ална Брен, была она так же дочерью мелкопоместного дворянчика, как и я, и страстной любительницей поесть пироги и позадавать неудобные вопросы.

   - Ли, прости за нескромный вопрос. У тебя низкий уровень магии и очень привлекательная внешность. Наверно, твои родители отправили тебя сюда, рассчитывая на выгодный брак? Иначе зачем вкладывать деньги в твое обучение - они явно не окупятся.

   - Добрая ты, Ална, ничего не скажешь, - рассмеялась я. - Но ты ошибаешься. Дело в том, что, когда умирала моя мать, она взяла слово с отца, что я буду учиться магии именно здесь. Ну она же не знала, что я вырасту такой бездарью. Вот и вынуждена моя семья тратить такие огромные для нас деньги фактически на блажь. Но я постараюсь взять все, что смогу от учебы, чтобы родным удалось вернуть хотя бы часть потраченного. И честно, если бы у меня был выбор, я бы сюда не поехала, да и замужество - это последнее, о чем думала, сюда направляясь. А точнее, не думала вообще. Так что ты меня весьма удивила своим вопросом.

   - Зря удивляешься, - сказала Вирель, - так многие решат. Трудно тебе придется.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги