Скелеты в шкафу никогда не врут (СИ)

— Если б не отсутствие реакции, я бы подумал, что он ещё живой, — пробормотал лекарь. — М-м-м-м, кожа подвижная, кровь не загустела. И, кстати, он не пахнет. Вообще.

— Наш гость будто и не умирал вовсе, — подойдя ближе, с не меньшей растерянностью констатировала Миловида и поторопила: — кусаться он, похоже, не будет, так что давай дальше. Что там у него с органами?

Бросив на неё недовольный взгляд, Рентан вернулся к покойнику, продолжив вскрытие. Последовательно он изучил сердце, лёгкие, почки и желудок. Последний удивил его больше всего:

— Пустой. Тут вообще ничего нет. Ни еды, ни соков, желчи тоже нет.

— На голодающего он не похож, — отметила женщина. — Вон какие мышцы на ногах и руках.

— Нет, не похож, — согласился лекарь. — Но всё выглядит так, будто он ни разу в жизни не взял в рот ни крошки.

Это навело его на догадку касаемо происходящего. Он вернулся к другим органам и внимательно изучил их. Долго смотрел, уткнувшись едва ли не носом, благо данный покойник вопреки обыкновению не вонял. Лишь заново осмотрев внутренности мертвеца, Рентан констатировал со смесью ошеломления и восхищения:

— Ни пороков, ни мутаций, ни травм, ни следа болезней. Ничего. Он обладал идеальным здоровьем. Сколько ему на ваш взгляд, а?

— Лет тридцать, — подумав немного и внимательно осмотрев гостя, ответила Миловида. — Хотя, если ты прав насчёт здоровья, то, может, и больше.

— Думаю, меньше, — задумчиво заметил лекарь, обратив внимание на одежду мертвеца.

Та лежала на соседней пустующей койке и ничего из себя не представляла. Она была очень простой и к тому же ношеной, но это единственное, что можно было сказать с уверенностью. Такую носили бедняки, разнорабочие и преступники на каторгах. К какой именно из перечисленных категорий относился покойник и относился ли вообще сказать было сложно — никаких вещей он при себе не имел.

«Может, стража забрала?» — задумался Рентан. — «Хотя нет, эти бы забрали деньги, а остальное не тронули».

— Ты хочешь сказать, что ему двадцать? Староват он.

— И не двадцать. Меньше. М-м-м-м, сильно меньше, — покачал головой лекарь и вернулся к покойнику, благодаря чему случайно заметил то, что искал уже минут пятнадцать. — Вот оно! Ну конечно — на самом видном месте.

— Что ещё такое? Что с этим синяком? — удивилась Миловида, наблюдая, куда указывает рука Рентана.

— Стража, конечно, не сказала откуда и когда появился синяк? — уточнил лекарь с ухмылкой.

— От удара по мостовой — несли неаккуратно, — приглядевшись к травме, ответила женщина, благодаря чему заметила то же самое, что ранее увидел лекарь. — А это что такое — татуировка? Шрам?

— Разряженная магическая печать. Клеймо производителя и заодно источник питания, — рассказал Рентан, пальцами разглаживая синяк так, чтобы было лучше видно. — Существо перед нами — не человек. Это гомункул. Поэтому у него такое странное тело — ему «отроду» пара дней, не больше. Еда ему не нужна, а одежду купили самую дешёвую и доступную. А может, даже сняли с какого-то бедолаги.

— Видел таких раньше? — вытаращилась на него Миловида.

— Пару раз. Очень давно. Их используют маги в качестве слуг. Этот потерялся, а заряд магии, который его поддерживал — иссяк. Поэтому-то он и умер, вернее сказать, вернулся к своему подлинному состоянию.

— Богохульство! — фыркнула женщина и, кажется, потеряла к гомункулу всякий интерес. — Как прибудут Охотники по твоему случаю, надо бы доложить и о нём. Пускай сожгут того дурака, который его создал.

— Его создал не дурак, — не согласился Рентан, накинув на тело покойного простыню, затем снял перчатки и фартук и отправился помогать совсем изнемогшей от боли Миловиде покинуть мертвецкую. — Совсем не дурак.

— Только дурак решится на подобное! — стояла та на своём, кривясь от боли, пока поднималась по узкой и неудобной лестнице, ведущей прочь из подвала.

— Скажите, вот вы сможете воспроизвести по памяти человеческое тело? Без ошибок, запинок? — попытался переубедить её лекарь.

— Нет, — не стала переоценивать свои возможности Миловида. — А ты?

— Сомневаюсь, я больше по живым, — заметил Рентан с улыбкой, закрывая двери подвала за собой. — Тот, кто это сделал, в смысле создал его, знает анатомию идеально. Либо делал так множество раз. Тысячи раз.

— Это одно и то же, — нахмурившись, заметила женщина. — Так ты хочешь сказать, что это существо создал не какой-то местный дуралей?

К этому времени они вернулись в лечебницу. Миловида, истощённая болью, пошла в свою комнату-кабинет, где с облегчением рухнула в кресло. Она единственная из всего персонала, насчитывающего без малого три десятка человек, жила в лечебнице. Остальные ютились либо в имении Витиаса, либо имели личное жильё.

Сама Миловида всегда говорила, что ей просто лень каждый раз проделывать путь туда и обратно ради своего дурака-мужа. На деле Рентан подозревал, что причина как в раздоре с мужем, так и в здоровье.