Скелеты в шкафу никогда не врут (СИ)

— Тут есть запись о том, что бедолага заболел, общаясь со своим больным подельником, — Фрин Мено помахал найденными бумагами. — У того были те же симптомы.

— «Подельником»?

— Это преступник, которого нам привезли при смерти. Мы его вылечили, а потом… — Мено осмотрел бумаги, но, ничего не найдя, пожал плечами. — Уверен, его казнили.

— Что он сделал? — уточнил Фрим Набен.

— Проповедовал веру в Отвергнутого.

Оба Фрима синхронно хихикнули — они считали себя выше религиозных заблуждений.

— Нам это подходит — никаких следов, — заключил Набен.

— В худшем случае этот чудило пришлёт нам претензию в стиле: «Ищите больше доказательств». А на поиск может уйти прилично так времени.

Фрим Набен закивал, соглашаясь с такой оценкой, и вдруг поднялся из-за стола, приглашая друга за собой.

— Идём. Мне есть что показать.

— Вчерашний образец?

— Нет, привезли утром. Результат обнадёживает — я как раз заканчивал расчёты.

— И что?

— Болезнь присутствует в организме, без особых последствий, но при этом имеются признаки того, что она способна к распространению. Только вот… — голос Набена дрогнул.

— Что такое?

— Есть небольшое осложнение, — вдруг его голос дрогнул во второй раз, сделавшись холодным как металл. — Или прорыв, тут как посмотреть.

***

Лаборатория Фримов была бы гордостью по меньшей мере всего Оренгарда, знай о ней чуть больше людей. Однако в курсе её существования было всего несколько десятков персон. А бывали внутри и того меньше — даже больничной прислуге строжайше запрещалось туда входить.

Официально из-за опасностей разнести какую-либо заразу или вмешаться в ход важных экспериментов. Неофициально же слухи ходили не менее мрачные, чем об остальной больнице. Как это ни странно, оные сплетни оказывались куда ближе к истине.

Эксперименты здесь шли непрерывно, но в их ход не всегда удавалось вмешиваться даже самим экспериментаторам. Что же касается распространения заразы, то с этим всё было особенно непросто…

— Это ужасно.

Голос Фрима Мено звучал дежурно. Само заявление тоже было традиционным с того самого дня, как он после долгих споров всё же уступил и дал согласие на эксперименты, как заявлялось, на «качественном материале» — бродягах, смертельно больных, проданных сиротах…

Что удивительно, весь этот «материал» стоил сущие копейки — иной раз на ингредиенты зелий уходили суммы многократно большие, чем стоили те люди, в которых их вливали. Это при том, что большая часть денег утекала в карман посредника, доставлявшего несчастных в больницу по ночам. Сами Фримы прекрасно осознавали, что, если они попадутся лично за подобным занятием, то это будет в первый и последний раз.

В тот день в лаборатории было малолюдно. Всего один подопытный заключённый в гигантских размеров стеклянном сосуде, окутанный целой паутинкой трубок, по которым в его организм закачивалось с добрый десяток различных эликсиров и зелий. Тело несчастного заметно покраснело, как от сильного жара, и было покрыто испариной. Если бы не хитрая система ремешков и креплений, он наверняка бы метался в бреду и кричал в агонии. Однако средство против этого «отвлекающего звука» Фрим Набен придумал практически в самом начале работы.

— Подопытный номер семь, дробь четырнадцать, дробь сто два, — зачитан Набен, хотя в этом не было особенного смысла. — Жив после введения образца заболевания вот уже восемнадцать, м-м-м-м, девятнадцать часов.

— Это рекорд?

— Да. Из этой партии выживали и дольше, однако…

Продолжая бормотать малопонятные особенности данной серии экспериментов, Фрим Набен достал из клетки мышь. Её глаза заметно светились красным. Это был специально выведенный мутант — животное с усиленной чувствительностью к магии. Будь эта мышь разумна, она бы вероятно сумела даже творить заклинания, однако без этого всё ограничивалось практически безвредным, неконтролируемым созданием разноцветных искр.

Через хитрую систему шлюзов мышь оказалась в специальном закутке, куда поступал воздух из той части сосуда, где располагался больной. Почти сразу же глаза мутанта засверкали, заискрились, а сам он, не прошло и пяти минут, завалился на бок, принявшись, хрипя, тяжело дышать.

— Быстро, — сглотнув, оценил Фрим Мено. — Очень быстро.

— Да. Нам не подходит. Зараза уничтожит сама себя, прежде чем доберется до цели. Но направление верное…

— Подожди-ка, но ведь внутри не маг! — поняв, что происходит, Мено, изучил листки с изложением того, что представлял из себя подопытный. — «Магические способности незначительные»!

— Да, — нехотя согласился Набен. — Это не маг. И он смертельно болен. М-м-м-м, тем не менее он является переносчиком и…

— Когда мы обсуждали, кхм, это вот всё, речь шла про то, что для обычных людей это будет безвредно! — напомнил Фрим Мено, начиная сердиться. — Ты забыл?

— Я не забыл, — голос Фрима Набена стал холодным. — Я понял, что это невозможный путь. Не получится погнаться за двумя утками и поймать обеих. Если мы хотим расправиться с магами, создать наше идеальное оружие против них, то придётся заплатить цену.

— Цену?! Ты… ты посчитал?

— Да. Текущий вариант чумы унесёт жизни девяти из десяти. Но если…