Схватка за Рим

В эту минуту вошла Амаласунта, в длинной черной мантии, в черном, усеянном серебряными звездами покрывале, очень бледная, величественная, все еще королева, несмотря на потерю короны. Особенное величие предавало ей глубокое горе, которое отражалось на бледном ее лице.

-- Король готов, -- сказала она, -- прости, что я, подобно темной тени из царства мертвых, пришла омрачить день твоего празднества. Но это в последний раз. Я пришла прямо от гроба моего благородного сына, где я оплакала свое ослепление и свою вину, пришла для того, чтобы предостеречь тебя от такого же ослепления и такой же вины.

Глаза Теодагада забегали от ее взгляда.

-- Недоброго гостя застаю я у тебя в этот час, король готов, -продолжала Амаласунта. -- Для короля -- все спасение в его народе: слишком поздно узнала я это, слишком поздно для себя, но, надеюсь, не поздно для моего народа. Не доверяй Византии: это щит, который раздавит того, кто станет под его защиту. Не делай того, чего требует от тебя этот человек. Я вижу, -- и она указала на документ, -- что вы уже заключили договор. Откажись от него, Теодагад, он тебя обманет.

Теодагад боязливо потянул к себе документ и бросил недоверчивый взгляд на Петра. Тогда византиец выступил вперед.

-- Что тебе нужно здесь, бывшая королева? Тебе хочется управлять этим королем? Нет, твоя власть уже кончилась.

-- Да, -- подтвердил ободренный Теодагад. -- Оставь нас, я буду делать то, что мне нравится. Вот, смотри, я подписываю договор на твоих глазах.

-- Вот видишь, -- с довольной улыбкой сказал Петр, -- ты пришла как раз вовремя, чтобы подписаться, как свидетельница.

-- Нет, -- ответила Амаласунта, грозно взглянув на обоих, -- я пришла вовремя, чтобы разрушить ваш план. Прямо отсюда я направлюсь в народное собрание и объясню там всему народу предложения и планы Византии, а также измену этого короля.

-- Но ты этим обвинишь и себя, -- спокойно заметил ей Петр.

-- Да, я обвиню и себя. Я разоблачу свою глупость, всю свою кровавую вину и охотно приму смерть, которую заслужила, но этим самообвинением я предупрежу и подниму весь народ: вас встретит целый лес копий, и своей смертью я спасу готов от опасности, которую навлекла на них при жизни.

И в благородном одушевлении она вышла из комнаты. Теодагад в испуге смотрел на Петра.

-- Посоветуй, помоги, -- пролепетал он наконец.

-- Советовать? Тут только одно может помочь. Эта безумная погубит всех нас. Ни в коем случае не должна она исполнить свою угрозу. Ты должен позаботиться об этом, -- ответил Петр.

-- Я? Что я могу сделать? Где Готелинда? Она одна может помочь! -вскричал в отчаянии Теодагад.

-- Она и префект, -- сказал Петр. -- Пошли за ними.

-- Прежде всего она не должна выходить из дворца! -- вскричала Готелинда, как только узнала о случившемся. -- Она не должна видеться ни с одним из готов.

Готелинда торопливо вышла, чтобы поставить преданных ей людей у дверей Амаласунты, и тотчас возвратилась назад.

-- А ты, Цетег, -- обратилась она к префекту, вошедшему вслед за ней, -- что считаешь нужным сделать прежде всего?

-- Я считаю необходимым выяснить наши желания. Видишь ли, Петр я больше всего люблю Италию и забочусь только о ее благе. Конечно, больше всего я хотел бы видеть ее свободной. Но это невозможно: мы не можем изгнать варваров собственными силами, придется обратиться к помощи Византии. Но эта помощь должна быть в самых необходимых размерах, ни один отряд Византии не должен ступить на почву Италии прежде, чем я позову его. Мы хотим вашей защиты, но не вашей тирании. Велизарий, я знаю, стоит у берегов Сицилии. Он не должен высаживаться. Мне не нужен Велизарий. По крайней мере теперь. Он должен возвратиться назад. И если ты, Петр, не пошлешь ему приказа возвратиться, то я вам не союзник. Я знаю Велизария и Нарзеса и их солдафонское господство. Знаю и готов -- они очень кроткие и мягкие властители. И мне жаль Амаласунту: она была матерью моему народу. Итак, выбирай: Велизарий или Цетег. Если только Велизарий высадится, Цетег и вся Италия станут за Амаласунту и готов, и тогда посмотрим, удастся ли вам овладеть хоть пядью этой земли. Если же Велизарий удалится, Цетег и вся Италия добровольно подчинятся Византии.

-- Как ты смеешь, гордец, ставить условия нам, королю и королеве? -- с яростью вскричала Готелинда. Не Петр поторопился вмешаться.

-- Ты прав, Цетег. Но если Велизарий удалится, ты безусловно станешь на нашу сторону?

-- Безусловно.

-- В таком случае вот приказ Велизарию. Можешь сам отправить его. И, написав письмо, он передал его префекту. Цетег внимательно прочел его и вышел.

-- Петр, -- сказал тогда Теодагад, все время молчавший. -- Ради всех святых, что ты сделал? Ведь все наши планы основывались на высадке Велизария, а ты отправляешь его домой?

-- Не беспокойся, -- ответил горбун, улыбаясь. -- На этот раз Цетег попался в западню: в начале моего письма поставлена маленькая точка. Это значит, что приказ недействителен.

ГЛАВА II