Схватка за Рим

-- Ах, мой бедный господин! Там, на берегу ручья, лежал наш мальчик. Как спустился с крутого, как стена, обрыва, я уж и сам не знаю: точно воздух поддерживал меня, но через секунду я был уже внизу. Он лежал, все еще крепко держа меч в правой ручонке, а светлые волосы его совсем окрасились кровью. Я прислушался -- маленькое сердечко еще билось. Вода привела его в чувство. Он открыл глаза. "Ты упал вниз, мое дитя?" -- спросил я его. "Нет, -- ответил он, -- не упал. Меня сбросили". Я в ужасе смотрел на него. "Кальпурний, -прошептал он. -- Когда я сражался со змеями, Кальпурний вдруг появился из-за скалы. "Ступай со мной, -- сказал он и бросился ко мне. Он смотрел так зло, что я отскочил. -- Ступай, -- сказал он, -- или я тебя свяжу". -- "Меня связать! -- вскричал я. -- Мой отец -- король готов и твой. Только тронь меня!" Тут он обозлился и бросился на меня с палкой. Но я знал, что поблизости наши люди рубят дрова, и позвал на помощь, а сам бросился на край скалы. Мой крик услышали, потому что стук топоров сразу стих. Тогда Кальпурний испуганно осмотрелся и вдруг бросился ко мне. "Умри же, змееныш!" -- сказал он и толкнул меня со скалы". Тут бедняжка снова потерял сознание. Я принес его домой. На руках матери он еще раз открыл глазки. Его последнее слово было -- привет тебе.

-- Что же моя жена? -- спросил со стоном Витихис. -- Она в отчаянии?

-- Нет, господин. Твоя жена -- точно из золота и стали. Как только ребенок скончался, она молча указала на дом Кальпурния. Я понял: вооружил всех рабов и повел их, чтобы отомстить. Мы положили мертвого мальчика на щит и понес его с собой, а Раутгунда шла за ним с мечом в руках. Перед воротами его дома мы опустили труп на землю. Сам Кальпурний уже ускакал на самой быстрой лошади, но его жена, сын и двадцать рабов стояли во дворе, готовя лошадей, чтобы бежать. Мы три раза прокричали им обвинение в убийстве и потом бросились на них. Мы убили их всех и дом сожгли. Госпожа Раутгунда все время молча стояла подле трупа, опершись на меч, а на следующий день послала меня к тебе. Сама она едет вслед за мной. Она сейчас будет здесь.

-- Мое дитя, мое дитя, моя жена! -- с горестью вскричал Витихис. -- Вот первый подарок, который принесла мне корона!

И со страшной болью он вскрикнул, обращаясь к Гильдебранду:

-- Что же, старик, неужели ты и теперь будешь настаивать на своем требовании -- жестоком, невыносимом!

-- Необходимое не может быть невыносимым, -- медленно, с расстановкой ответил Гильдебранд. -- И зиму мы выносим, и старость, и смерть. Они приходят, не спрашивая, хотим ли мы выносить их. Они приходят, и мы выносим их, потому что должны... Но я слышу женский голос. Идем!

Витихис обернулся к двери: там стояла, покрытая черным покрывалом, Раутгунда. С криком боли и любви бросился к ней Витихис.

Несколько дней бездетные теперь супруги предавались своему горю. Витихис почти не покидал палатки, передав главное начальство над войском Гильдебранду.

-- Напрасно мучишь ты короля, -- сказал однажды Тейя Гильдебранду. -Он ни за что не согласится, особенно теперь.

-- Да, он... Он этого, пожалуй, не сделает. Но... она?

-- Она... может быть, -- ответил Тейя.

-- Она сделает, -- уверенно ответил Гильдебранд. -- Оставим их еще на несколько дней в покое. Пусть немного свыкнутся с мыслью о смерти ребенка. А тогда я потребую решительного отчета.

Но старик был вынужден заговорить с королем раньше, чем он рассчитывал.

Велизарий оставался все это время в Риме, но постоянно высылал небольшие отряды, которые нападали на мелкие города, села, отдельные замки и захватывали их. Предводителями таких отрядов он назначал римлян, они знали хорошо дороги в глубине страны. Иногда же такими предводителями были и готы, кто, живя среди римлян, сроднились с ними, стали на их сторону. На последнем народном собрании в Регете было решено, чтобы таких готов-отщепенцев подвергать позорной казни, как только они попадутся в руки. Но до сих пор закон этот ни разу еще не применялся, и о нем почти забыли.

Но вот однажды Гильдебранду донесли, что крепкий замок Цезена, стоявший среди леса на вершине крутой горы, неподалеку от их лагеря, занят отрядом Велизария. Гильдебранд давно уже с тревогой следил, как мелкие отряды врага проникали таким путем все дальше в глубь страны, и теперь решил выступить против них. Взяв с собой тысячу воинов, он ночью отправился к замку. Чтобы подойти незамеченным, он велел солдатам обвязать копыта лошадей соломой. Действительно, нападение было вполне успешным: византийцы бросились бежать врассыпную в лес, где готы, окружившие скалу, перебили почти всех. Только небольшой группе удалось добраться до мостика, переброшенного через речку, протекавшую у основания горы. Готы бросились за ними, но у мостика их задержал один из беглецов, судя по богатству вооружения -- их начальник.

Этот высокий, стройный и, как казалось, молодой человек -- лицо его было закрыто опущенным забралом, -- сражался как лев, прикрывая бегство своих. Он убил четырех готов.

В эту минуту подъехал Гильдебранд. Видя, как неравна битва, он крикнул воину: