Схватка за Рим

-- Остановитесь! -- издали кричал Витихис. -- Пощадите внука Гильдебранда! Милость! Милость!

-- Слишком поздно, король! -- громко закричал ему Гильдебранд. -Изменник уже мертв. И так будет с каждым, кто забудет свой народ. Прежде всего, король Витихис, следует думать о государстве, а потом уж о жене, сыновьях, внуках.

Витихис понял, что теперь старик еще настойчивее будет требовать жертвы и от него. И с тяжелым сознанием, что теперь еще труднее будет сопротивляться ему, поехал обратно.

Действительно, в тот же день вечером, Гильдебранд вошел в палатку короля вместе с Тейей. Витихис взглянул на старика и понял, что тот твердо решился какою бы то ни было ценой настоять на своем требовании.

С минуту все молчали. Наконец, старик сказал:

-- Раутгунда, мне придется сурово говорить с твоим мужем. Тебе будет это тяжело. Выйди лучше.

Раутгунда встала, но не для того, чтобы уйти. Выражение глубокого горя и любви к мужу придали особое благородство ее красивому лицу. Не отнимая правой руки своей из руки мужа, она положила левую на его плечо.

-- Говори, Гильдебранд. Я, его жена, готова нести половину тяготы. Говори, потому что я ведь и так знаю все, -- твердо и спокойно сказала Раутгунда. -- Да, мой Витихис, я все знаю. Вчера я проходила через лагерь. У костра сидели воины и в темноте не узнали меня. Они бранили тебя и превозносили этого старика. Я остановилась и услышала все, чего он от тебя требует.

-- И ты ничего не сказала мне? -- вскричал Витихис.

-- К чему? Ведь я знаю, что ты не оттолкнешь свою жену ни ради короны, ни ради красавицы-девушки. Кто же может разлучить нас? Пусть старик грозит: я знаю, что ни одна звезда не держится крепче на небе, чем я в сердце моего мужа.

Ее уверенность подействовала на старика. Он наморщил лоб.

-- Витихис, -- сказал он, -- ты знаешь, что без Равенны мы погибли, а Равенна откроет тебе свои ворота, только если ты женишься на Матасунте, желаешь ты этого или нет?

Витихис вскочил.

-- Да, враги наши правы: мы действительно варвары. Вот перед этим бесчувственным стариком стоит женщина, у которой только что убили ее единственного ребенка, а он предлагает ее мужу жениться на другой при ней же. Нет! Никогда!

-- Час назад представители всех войск шли, чтобы принудить тебя исполнить мое требование. Я едва удержал их, -- сказал старик.

-- Пусть приходят! Они могут взять у меня только корону, но не жену.

-- Кто носит корону, тот принадлежит не себе, а своему народу.

-- Вот, -- Витихис схватил корону и положил ее перед Гильдебрандом, -вот я еще раз, в последний уже, отдаю ее вам. Я никогда не добивался ее. Вы все это знаете. Берите ее -- пусть кто хочет женится на Матасунте и будет королем.

-- Нет, ты знаешь, что это приведет нас к гибели. Только тебя одного все партии согласны признать королем. Если же ты откажешься, явится сразу несколько королей, начнутся междоусобицы, bull; и Велизарий шутя уничтожит нас. Хочешь ты этого?.. Раутгунда, ты королева этого народа. Слушан, что я расскажу тебе об одной королеве готов в древние, языческие еще времена. Голод и заразные болезни тяготели над народом. Их мечи не побеждали. Боги прогневались на готов. Тогда Свангильда обратилась к лесам и волнам моря, и они прошептали ответ на ее вопрос, как спасти народ: "Если умрет Свангильда, готы будут жить. Если будет жить Свангильда, то умрет ее народ". И Свангильда не возвратилась более домой. Она поблагодарила богов и бросилась в море. Но, конечно, это было еще в языческие времена.

-- Я люблю свой народ, -- ответила тронутая Раутгунда, -- и с тех пор, как от Атальвина мне осталась только прядь волос, я думаю, что пожертвовала бы жизнью для своего народа. Умереть -- да, я согласна. Но жить и знать, что сердце этого человека принадлежит другой, -- нет!

-- Сердце! -- вскричал Витихис. -- Да как могла ты подумать это! Разве ты не знаешь, что это измученное сердце бьется только при звуке твоего имени? Разве ты не почувствовала здесь, над останками нашего мальчика, что наши сердца соединены навеки? Что я без твоей любви? Вырвите сердце из моей груди и вставьте на его место другое: быть может, тогда я смогу жить без нее.

-- Друзья, -- обратился он к Гильдебранду и Тейе, -- вы не знаете, что только ее, ее одну должны вы благодарить за все хорошее, что вы нашли во мне, -- она моя счастливая звезда. О ней думаю я во время шума битв, и ее образ укрепляет мою руку. О ней думаю я, о ее душе, чистой и спокойной, о ее незапятнанной верности, когда надо в совете найти самое благородное решение. О, эта женщина -- жизнь моей души, отнимите ее, и ваш король будет только тенью без счастья, без силы.

Раутгунда с удивлением, с восторгом слушала эту речь. Никогда еще не говорил так этот человек, всегда спокойный, всегда сдержанный. Даже когда он просил ее руки, он не говорил так, как теперь, когда покидал ее. И она прижалась к нему и шептала:

-- Благодарю, благодарю Тебя, Боже, за этот час страдания! Теперь я знаю, что его сердце, его душа -- мои навеки!