Схватка за Родос

Магистр, ненароком узнав об этом, выкупил герою дом и поставил на ответственный пост — поручил капитанствовать на трехмачтовой орденской каракке. Джарвис был рачительным хозяином и ответственным капитаном: на каракке царили чистота, порядок. В объемном чреве судна лежали двести каменных ядер к установленным по бортам восьми бомбардам, несколько бочек с порохом, аркебузы с огнеприпасами, груды абордажного оружия — в общем, Джарвиса просто так взять было нельзя, да он и не дался бы. Неслучайно поэтому он и был сейчас отправлен в Петрониум с деньгами.

— Придется вам обождать меня в замке Святого Петра! — крикнул Альварец Кэндолу и Джарвису. — Сейчас с вами разобраться не могу, срочное дело к великому магистру.

— Пусть так, что ж делать. Главное, уведомите об этом начальство, чтоб нам потом не выговаривали!

— Властью коменданта повелеваю.

— Ясно!

На голос Джарвиса из галерного лазарета выковылял одноглазый и, удивленно охнув, спросил:

— Никак Джарвис из Плимута?

— Он самый — только в Плимуте я не был лет уж двадцать! А ты-то что за старый черт? — Тут благочестивых иоаннитов передернуло, но все знали: Джарвиса не исправить, и это еще не самое худшее, что он может сказать. От его речей может не только рай, но и ад содрогнуться. — Что хочешь, со мною делай — не признаю!

— А вот вспомни, кто одним выстрелом взорвал пороховой погреб на ланкастерце, так что нам уши заложило, а от них только руки-ноги по сторонам да в небо полетели. Вот была забава! А что сказал юный король Эд? Сказал: "Мой громовержец!"

— Лопни мои кишки, Гарри, первый канонир!

— А кто ж еще!

— Где глаз-то потерял?

— Пришлось одолжить туркам, но я с ними рассчитался уже, спроси после, как.

— Не сомневался!

— Если бы не турки, мы с тобой двумя годами ранее встретились бы. А теперь я в госпиталь, так что заходи навестить, только знай — без джина не приму!

— Непременно! Правда, насчет джина не обещаю, но что-нибудь наподобие недурное отыщу. А потом к себе на корабль возьму — пойдешь?

— Как только оклемаюсь, так сразу!

— Ну, дай-то Бог, дружище!.. А, жалко, что ты к осаде не поспел — застал бы нашего общего знакомого, так сказать — самого сэра Томаса Грина!

— Это ж кто бы мог подумать!

— Да, тоже ушел вот было от смуты сюда, на Родос, да здесь не спокойней, чем в Англии оказалось. Вернулся туда вместе с внуком, как тот более-менее оклемался от ран. Писал вот нам, что стал приором в Шингэе, внука, сэра Даукрэя, тоже хорошо пристроил. Что ж, они герои, им почет и слава!

— Я видел их обоих не столь давно, — тихо промолвил сэр Кэндол, но его никто не услышал; ему доселе было горько, что он был отправлен "в тыл" в столь славный момент…

После наскоро сделанного ремонта суда разошлись, и дальнейшее продвижение как тех, так и других осуществлялось уже без происшествий. По правому борту галеры замка Святого Петра оставались мелкие острова, включая Тилос, и затем уже возник Родос — столица орденского государства иоаннитов…

Весь город-крепость многие месяцы был как бы одной громадной строительной площадкой, стремительно восставая из руин, и все горестные уроки турецкой осады были основательно учтены д’Обюссоном.

После того как галера обогнула мыс острова, гавань, охраняемая башней Святого Николая, была уже практически в доступности. Но не приземистая цилиндрическая башня, украшенная барельефом святителя Николая, Мирликийского чудотворца, и одевшаяся со времени осады в округлый бастион, заставляла замирать сердца всех прибывающих на Родос по морю. Нет, на страже военной гавани стоял каменный колосс —, роскошная башня Наяйка. И именно она неизменно вызывала радостное волнение у всех, кто ее видел.

— Вижу ее, — сказал капитан Альварецу, — и каждый раз на сердце просто отлегает. Понимаю, что дома.

Канонир Гарри не выдержал, вылез из лазарета, и с восхищением разглядывал укрепления Родоса:

— Да-а-а… — протянул он, наконец. — Красота какая, мощь… Неудивительно, что турки не смогли ее взять.

— Константинополь смогли, — мрачно изрек один из рыцарей, но капитан ему возразил:

— Крепость — не только камни и пушки, крепость — еще и люди. Греки и 5 тысяч человек выставить на оборону не смогли, а сколько у них там одних монахов-дармоедов было? Если каждый из них хоть вполовину бы сражался так, как наш почтенный брат Антуан Фрадэн, клопами недоеденный, не бывать бы турку в Константиновом граде. У нас все как один сражались, чинили стены, никто не считался — я такой, а ты сякой, ты работай, а я за тебя молиться буду. Все трудились — латиняне, греки, евреи, монашки…

— Ты потише тут насчет молитв, — предостерегающе поднял перст в воздух комендант де Зунига. — Говоришь верно, но тебя заносит. — И сделал предостерегающий жест, вроде как отрезание языка. — Да и эту историю с клопами давным-давно пора уже предать забвению!

Капитан послушно умолк, но Гарри ободряюще кивнул ему — все, мол, правильно сказал. Испанец же гнул свою линию: