Скифские империи. История кочевых государств Великой степи

Итак, две великие мусульманские державы Востока и Запада изготовились вступить друг с другом в смертельный бой. Численное превосходство действительно было на стороне монголов, которые собрали воинов и рабов со всей Азии, чтобы еще больше умножить их огромное полчище; зато османы померились мечами и победили самых доблестных рыцарей и воинов благородных народов Европы, а в конные отряды султана влились беглецы из побежденных войск Тохтамыша, который, после того как Тимур выгнал его из Дешт-и-Кипчака, поселился возле Адрианополя. Однако различия в силе и подготовке войск оказались не столь велики, как различия в привычках и поведении их вождей; и в то время как Баязид многие годы предавался безделью и излишествам, шестьдесят шесть лет, пролетевших над головой Тимура, как будто лишь придали ему сил и укрепили его руку. Пока султан ждал соперника у себя в лагере, неподалеку от развалин Сивы в Анатолии, Тимур быстро обошел его со стороны Аракса и окружил Ангору (Анкару), куда за ним и явился его противник, и обе армии, в равной степени желая вступить в сражение, выстроились в боевые порядки на достопамятных равнинах возле города. Для устрашения врага перед монгольскими рядами выстроили линию индийских слонов; основным корпусом войск командовал старший внук Тимура мирза Мехмед, правым и левым флангами – мирзы Миран-шах и Шахрух, перед ними несли татарское боевое знамя – красный конский хвост, увенчанный полумесяцем. Серб, шурин Баязида, возглавил правое крыло османов, другими полками командовали пятеро его сыновей, и обе стороны, монгольская и турецкая, пользовались греческим огнем; но накануне битвы войска султана были объяты смятением и испугом из-за мятежа, который спровоцировала его жадность, и его татарские союзники перебежали к врагу, искушаемые тайными эмиссарами императора в надежде вернуть себе власть над Дешт-и-Кипчаком и пристыженные тем упреком, что они собираются выступить против братьев на стороне рабов своих пращуров. Их дезертирство стало серьезной потерей для османов, которые при таком неравновесии сил вступили в бой с неприятелем 1 июля 1402 года; и хотя сам Баязид сражался и отдавал приказы с обычной для него доблестью и талантом, его сын Сулейман преждевременно покинул поле боя и, прихватив с собой багаж и казну, пересек Геллеспонт[217] и укрылся в Европе. После тщетной попытки сплотить рассеянных турок и нанести удар по врагу султан сам был вынужден бежать, но монголы преследовали его и схватили, и, хотя один из их отрядов под началом мирзы Мехмеда отправился к Бурсе и сжег и разграбил османскую столицу, он в качестве пленника предстал перед суровым и надменным победителем. Однако Тимур, по-видимому, принял злополучного султана с большой заботой и добротой; и, заверив его, что ни ему самому, ни его друзьям в плену ничего не грозит, сказал: «Все несчастья происходят по воле Всевышнего, и ни один человек, каким бы могущественным он ни был, не может распоряжаться ими по своему желанию». Но затем победитель поведал плененному монарху, что своими бедствиями он обязан исключительно своему упрямству и тщеславию и что если бы он согласился остаться в добрых отношениях и вернуть императору его подданных, которых султан заключил в тюрьму, и крепости, захваченные на монгольских территориях, то он (Тимур) собирался объединить силы с османами и активнее вести войну с неверными, не зная отдыха, пока враги ислама не будут полностью искоренены. Он также заметил, что ему известно, какую судьбу уготовил Баязид в случае победы для него и его войск, но отвергает месть и лучше выкажет благодарность Всевышнему своей милостью к побежденному противнику. Главной заботой султана была судьба двоих его младших сыновей, которых он потерял во время бегства; одного из них впоследствии до ставили в лагерь императора, и Тимур отнесся к нему с уважением, велев приготовить красивый шатер для проживания отца и сына по соседству с собственным шатром, однако настоял на том, чтобы шурин Баязида – христианин – принял ислам. Кроме того, он приказал, чтобы супругу султана вместе с дочерьми вернули мужу; а вот попытка бегства, предпринятая его царственными пленниками, при помощи под копа под шатром, по-видимому, заставила победителя отреагировать гораздо резче, и во время частых переходов с монгольским войском бывшего монарха несли в паланкине на верблюде или в повозке, что, вероятно, породило слухи, увековеченные Ибн Арабшахом, что Тимур будто бы держал своего знаменитого пленника в железной клетке, притом что такую кару султан предназначал для него самого. 23 марта 1403 года Баязид скончался от апоплексического удара, и его тело со всеми царскими почестями было доставлено в его столицу и погребено в мавзолее, который он построил в Брусе, а управление Анатолией император передал его сыну Мусе и отпустил из плена вдову и остальных родственников.