Скиталец: Страшные сказки

Когда с ловушкой покончили, Морен вернулся к лошадям, снял с них верёвку, которую прежде использовал как страховку, и повязал один её конец вокруг пояса, а второй бросил Валеку. Тому был дан наказ: стоять на месте и вытянуть его, если оступится. Валек кивнул, давая понять, что всё понял, и крепко стиснул верёвку в руках. Топор он зажал под мышкой. Морен подобрал с земли палку покрупнее и ступил в болото.

Ступал он осторожно, отмеряя глубину перед каждым шагом и, если ветка уходила под воду, делал крюк, потому ни разу не оступился. Когда верёвка между ними натянулась, он остановился, достал из сумки на поясе пузырёк с травяной настойкой, откупорил его зубами и вылил содержимое в болото. Склянку спрятал обратно и, освободив руки, обнажил меч, вглядываясь в пока ещё спокойную гладь.

Не прошло и минуты, как вода взбурлила и кикиморы с воем выскочили из неё. Десяток, а то и два человекоподобных существ бросились наутёк во все стороны. Одна из них кинулась на Морена, но тот отсёк ей голову ещё в прыжке, и тело её затянуло обратно в топь. Три или даже четыре побежали на Валека, и тот, отпустив верёвку, схватился за топор, но кикиморы нырнули обратно в воду, не добежав до него. Другие скрылись во тьме леса, но одна таки угодила в сеть. Она забилась в ней, визжа и стеная, барахтаясь и бултыхаясь, но когда попыталась утянуть её в трясину, Валек навалился на крыло всем телом, не дав ей этого сделать. Морен вскоре оказался рядом и с размаху вогнал меч в землю рядом с головой проклятой. Та тут же замерла и с животной ненавистью впилась в него взглядом.

Пойманная кикимора оказалась женщиной, на которой уже давно сгнила вся возможная одежда. Тело её было худым, иссохшим, а кожа — тёмно-серой, почти чёрной, и в тех местах, где касалась сеть, она отваливалась, как кожура с гнилого яблока. Глаза её, будучи блёклого розового оттенка, словно бы выцвели, но самым страшным для Валека стал запах трупья, что исходил от неё. Зажав нос рукой и подавляя рвотные позывы, он глухо произнёс:

— Теперь понятно, почему ты носишь маску.

Морен прожёг его взглядом, но ничего не сказал. Размотав цепь, он сделал на ней петлю и закинул её на шею проклятой прямо поверх сети. Кикимора вновь завизжала, забилась; она рвала когтями, пыталась дотянуться до него, но только ещё больше путалась. Морен разрезал сеть мечом, но, когда кикимора рванула в болото, цепь сжалась вокруг её горла, не дав ей уйти.

Визжала она так, что закладывало уши. Морен отступил к лошадям, потянув кикимору за собой, но та сопротивлялась изо всех своих сил. Железо оставляло рваные раны на её шее, и, когда она дёргалась, гниющая плоть отваливалась кусками. Валеку невольно стало жаль кикимору, и он попросил Морена отпустить её.

— Она уже не человек, — сказал тот в ответ. — И я не причиняю ей вреда, она сама бьётся в цепях.

— Но она живое существо.

— Нет. Не обманывайся, она жива лишь благодаря Проклятью.

— Пусти! Пусти! — взмолилась кикимора, перестав убегать и ранить саму себя.

Голос у неё был скрипучий, свистящий и то и дело пропадал, как у больных, повредивших горло. Когда она заговорила, Валек обомлел и во все глаза уставился на неё.

— Она говорит! — ахнул он.

— Пусти, — снова взвыла кикимора и потянула руки к Валеку.

Морен дёрнул цепь, заставив её повалиться на землю и присмиреть.

— А ты что думал? — спросил он у Валека.

— Я думал, нечисть не разговаривает.

— Ты же видел ту девушку в лесу. Проклятые проклятым рознь. Не все из них дичают.

— Пусти, — тихо и жалобно скулила кикимора.

— Отпущу, — обратился к ней Морен, — если поможешь нам.

— Мы ищем девушку, — заговорил с ней Валек. Его интонации были куда мягче, чем у Морена, и кикимора смерила его полным недоверия взглядом. Но затем снова забилась в обрывках сети, мотая головой.

— Нет-нет-нет! Она жрёт всех, убивает всё живое, я не пойду, не пойду к ней!

— Да не эту девушку, — Морен с раздражением дёрнул цепь, успокаивая проклятую.

— Мы ищем мою сестру, — пояснил Валек. Кикимора тут же затихла, прислушалась. — Высокая, светловолосая, фигуристая, с толстой косой до пят. Ты видела её?

— К нам она не забредала, — кикимора словно бы с удовольствием вступила в диалог с Валеком. Речь её была живой и прыгучей, интонации постоянно сменяли друг друга: с радости она перескакивала на жалобное нытьё, затем впадала в раздражение и так же быстро снова веселела. — На болотах никто не тонул, она всех жрёт, никто сюда не доходит, питаемся одной рыбой, человечины охота, а как вы сюда попали?

— В этом лесу живёт некий Владетель, — обратился к ней Морен. — Люди принимают его за божество. Знаешь, как его найти?

Кикимора долго всматривалась в него, прежде чем ответить:

— Знаю, все это знают, кто в его лесу живёт.

— Отведёшь нас к нему, и я тебя отпущу.

Каждый раз, когда кикимора обращала взгляд к Морену, её глаза горели так, будто она обещала ему самую мучительную смерть, которую только могла придумать. Но, поразмыслив немного, она встала на четвереньки и пригнулась к земле, следя за Мореном.

— Отведу, отведу, ты его разозлишь, и он шкуру с тебя спустит, тогда-то я и посмеюсь.