Скитальцы океана

Подчиняясь воле виконта, Кэрол назвала своего сына Констанцием. И даже не огорчилась, поняв, что на имени весь интерес отца к своему незаконнорожденному чаду был исчерпан. В душе она уже была готова и к этому. Кэрол очень тосковала по своему хозяину, но, чтобы повидаться с ним, всякий раз вынуждена была переодеваться в мужское платье и тайком пробираться к нему в город. К тому времени виконт уже встречался с дочерью генерала и не желал, чтобы будущий брак с ней был омрачен сплетнями о его связях со служанкой.

А затем случилось так, что три важнейших события в жизни Кэрол и Леопольда почти совпали. Во Франции умирает жена виконта, освобождая его таким образом от святости церковного брака и оставляя солидное состояние, которое перешло к матери Леопольда. А в Черной Обители неожиданно и скоропостижно умирает его сын. Однако Кэрол, уже ожидавшей второго ребенка, каким-то образом, с помощью верной няни Констанция, удается скрыть этот факт. Почему? Да потому, что она опасается, что виконт де Грей может не признать второго ребенка. И вскоре, буквально через месяц после смерти мальчика, в Черной Обители опять появляется Констанций. Правда, Господом было велено, чтобы это была дочь, однако француженка решила, что и впредь полагаться на волю Господа не имеет никакого смысла, пора действовать по собственному усмотрению. Выдав свою дочь за Констанция – благо, что разница в возрасте не достигала даже года, – она и воспитывать ее принялась, как мальчика[18].

9

Сумев достичь оконечности мыса, капитан Рольф и Констанция подвели плот поближе к берегу и, укрывшись между прибрежными камнями, решили передохнуть. Там, по ту сторону каменистой гряды, их поджидал попутный ветер, а вход в бухту Отшельника казался уже настолько близким, что они успели бы достичь его, даже если бы у восточной части острова замаячили паруса «Черного принца».

Напряжение постепенно спадало. Давая себе возможность отдохнуть, они улеглись так, чтобы можно было припасть спинами к надстройке и спокойно осмотреться.

Если с борта «Нормандца» им открывалась лишь получаша бухты с двумя скалистыми, немного похожими друг на друга мысами, то отсюда они могли видеть и западную часть острова, завершающуюся заползавшей далеко в океан косой, скала на которой очень напоминала полуразрушенную башню маяка. А главное, что где-то там, на краю спокойного умиротворенного моря, восставали едва улавливаемые взглядом очертания островка, которые вполне можно было принять за контуры застывшего, полузатонувшего, что ли корабля.

Само появление на горизонте этой земли, о существовании которой там, на «Нормандце», они даже не подразумевали, заставляло Констанцию как-то совершенно по-иному взглянуть на их пребывание на Острове Привидений, на сам остров. Не такой уж он одинокий и заброшенный, как казалось поначалу. Вон она – земля! И поди знай: остров это или континент.

Попросив у капитана подзорную трубу, Констанция взобралась на надстройку и несколько минут рассматривала украшенный, словно гербом, тремя лесистыми островерхими вершинами, хребет, который вполне мог сойти теперь за овеянную местными легендами «землю обетованную», причалив к которой, она наконец-то избавилась бы не только от тоски по Англии и большим портовым городам, но и вообще от всего того, что мерещится моряку, что так манит его, давно не видевшего ничего, кроме палубы, океана и безлюдных островков.

– Прикидываете, не повернуть ли нам плот к этому пристанищу аборигенов? – устало и в то же время насмешливо поинтересовался Рольф.

– Разве что рассчитывая на то, что очень скоро вы окажетесь во главе их племени.

– Еще бы! Это будет племя пиратов, доселе никогда не ступавших на палубу ни одного корабля. Вот только хотелось бы знать, какую роль вы отведете при этом себе.

– Жрицы, – смеясь, ответила Констанция. – На одном из островных плато даже появится величественный храм Жрицы Констанции.

Все еще сидя на плоту, Ирвин развернулся так, чтобы видеть Грея и удивленно уставился на него.

– Кем-кем вы собираетесь стать, штурман Грей?!

– Что вас так удивляет?

– Жрицей?!

«Дьявол! Проболталась! – раздосадованно пожевала нижнюю губу Констанция. – Только не сегодня! Только не сейчас!»

– Почему «жрицей»? Кто сказал: «жрицей»? Понимаю, что после не совсем удачно проведенной с юнгой Анной Норвуд ночи вы оказались подвержены слуховым бредням… Но причем здесь я?

– Почему неудачно проведенной? – безошибочно клюнул барон. – Я бы так не сказал. И потом, стоит ли вникать в такие подробности вам, штурман? Несмотря на то, что мы друзья и что вы даже оказывали мне кое-какие услуги при свидании с Анной. – «Неужели действительно послышалось?» – усомнился между тем Ирвин, не решаясь настаивать на, в общем-то, явственно услышанном слове. – Но все же вы сказали то, что сказали: «жрицей». И никакие это не бредни.

– Да ладно вам, барон. Будем считать, что я неудачно пошутил. Имел в виду, что жрицей станет Анна Норвуд, если, конечно, вы решитесь бежать на этот остров вместе с ней.