Скитальцы океана

Констанции не нужно было напрягать фантазию, чтобы понять, что визит свой Анна использует прежде всего для того, чтобы соблазнить барона – что будет не так уж и трудно. Мужчины здесь давно извелись без женщин, а тем более – Рольф, проведший несколько месяцев на острове в полном отшельничестве.

А потом она станет вынуждать капитана должным образом поставить команду перед фактом: на борту женщина! И будет всеми возможными способами защищать ее. Анна понимала, что коль уж Грей раскрыл ее тайну, то лучше признаться остальным самой, и прямо сейчас, пока команда небольшая и пока что вполне управляемая. Долго хранить такое в тайне все равно невозможно: догадался Констанций Грей – значит, догадаются и другие. Но тогда бог знает, чем это кончится. Особенно если это произойдет уже в море.

«А ведь ты ведешь себя легкомысленно, – упрекнула себя Констанция. – Рольф набросится на нее, как изголодавшийся волк – на серну. Но что делать? Не пустить ее сейчас к капитану? Бессмысленно. Глупо. Все равно прорвется. К тому же это вызовет недовольство Рольфа. Упредить ее? Заставить повременить с визитом, чтобы оказаться у него в каюте – говори уж “в постели” – первой? Но побывав с тобой, Рольф все равно пожелает переспать и с Анной. Из сугубо мужского любопытства. И еще кто знает, захочет ли он опять возвращаться к развлечениям с тобой. В любом случае, ты должна оставаться до хладнокровности спокойной и мудрой. Если только не хочешь напрочь проиграть эту глупую дуэль».

– Ты ведь идешь к Рольфу не только для того, чтобы выпрашивать амнистию для Марра, – устало произнесла она, когда они с Анной оказались вдвоем в своей каюте. – Похоже, что ты решила открыться барону.

– А что мне остается делать? Не одобряешь моего поступка? Нет, попросту ревнуешь?

– Может, не стоит торопиться? Еще неизвестно, как он посмотрит на это.

– Я знаю, как он посмотрит на… «это», – рассмеялась Анна. – Как на ниспосланное ему Богом чудо. Как на плату за все то, что ему пришлось пережить на Острове Привидений в полном отшельническом одиночестве. Он решит, что имеет на меня полное право. И что появление в его постели женщины – справедливая награда за многие месяцы монашеского воздержания.

– Так уж и… монашеского… – проворчала Констанция. – Причислять его к лику святых я бы все же не торопилась.

– С кем же ему оставалось грешить здесь? Ни одной дикарки. Правда, утверждают, что во время длительных походов легионеры Александра Македонского, как и гордые римляне, покушались на благочестие овечек, отары которых гнали вслед за легионами. Однако наш бедный барон лишен был и этого удовольствия.

– Ну, не знаю, не знаю…

– Все же считаешь, что он занимался здесь всяческими недостойными грехопадениями? Ха-ха! А что ему, бедняге, еще оставалось делать? А чем занимался бы на его месте ты, Грей, а? – приблизилась к стоявшей у стола Констанции Норвуд, жеманно провела губами у ее губ, потерлась бедром о ее бедро, явно пытаясь возбудить штурмана.

– Прежде чем наброситься на капитана, ты решила испытать свои чары на мне? – суховато поинтересовалась Констанция, хотя и понимала, что, все еще пребывая в образе мужчины, она ведет себя по-идиотски, пытаясь отстаивать свою «невинность» с упорством благочестивого монаха.

– Признайся: каким образом утоляешь эту греховную жажду ты сам? У тебя были партнеры среди членов команды? Я ведь знаю, что многие пираты с упоением предаются мужеложству. Мне самой предлагали это, не подозревая, что могли бы испытать и более естественное наслаждение, если бы только…

Положив руки на плечи Констанции, Анна вновь потерлась ногами о ее ноги, провела губами по ее подбородку. И Констанция с удивлением обнаружила, что заигрывание этой женщины не вызывает у нее ни раздражения, ни отвращения.

– Почему же ты даже не пытаешься обнять меня? – вполголоса спросила она, явно недоумевая по поводу столь неуместной стойкости Грея.

– Ты ведь собралась лечь в постель с бароном фон Рольфом, а не со мной.

– Это уже кое-что. Уже похоже на ревность, – Анна повела руками по ягодицам Констанции, ее бедрам, поблуждала пальцами по низу живота…

– Это и есть ревность, двенадцать повешенных на рее.

– С кем предпочитаешь сражаться? Со мной или с Рольфом, а, наш не поддающийся никаким соблазнам Констанций Грей?

– Мне не хочется, чтобы ты отправлялась к капитану.

– А какой мужчина на твоем месте захотел бы этого?

– Нет, ты, конечно, можешь пойти к нему, но говорить будешь только о Марре. И ни о чем ином.

– То есть не буду пытаться соблазнять его? – Анна все еще стояла, положив руки ей на плечи. И если Констанция и не отталкивала ее, то лишь потому, что не хотела вызывать подозрения. Она – мужчина-моряк, давно не знавший женских ласк, а потому легко поддающийся соблазнам невесть откуда взявшейся девицы. Что так естественно.

– Не будешь… пытаться.

– Ладно, я могу просто пойти и поговорить с ним о Марре.

– На палубе.

– Я ведь уже сказала, что не стану провоцировать его.

– Но разговаривать будешь на палубе.

– Разве можно поговорить с капитаном о чем-то важном на палубе? Да к тому же на палубе полузатонувшего судна?