Скитания

Три матроса внесли на бак обгоревшего кочегара. Они начали осторожно снимать с него обуглившуюся одежду. От кочегара странно пахло — как от повара, который часами стоял на камбузе и пропитался запахом жареного мяса. Наконец Герберу удалось снять с раненого последние обрывки верхней одежды.

Пострадавший работал в котельной, когда снаряд перебил масляный трубопровод. Горячим маслом матросу ошпарило левую руку от плеча до локтя. Кожа на ней висела клочьями. Были видны обнаженные мускулы.

Маат, обшаривая санитарный отсек в поисках необходимых материалов, нашел тюбик мази от ожогов. Через разорванную упаковку половина содержимого вытекла. Гербер схватил тюбик. По всей вероятности, это было уже бесполезно, но он не мог оставить бедного кочегара без помощи.

Гербер стиснул зубы, с трудом преодолевая отвращение. С помощью льняной тряпки он начал тщательно смазывать страшную рану. Кочегар ревел, как раненый зверь, и наконец потерял сознание. Помощник Гербера разорвал свежую простыню на полоски и наложил раненому временную повязку, после чего они осторожно уложили пострадавшего на койку.

Один за другим поступали в кают-компанию тяжелораненые. Постепенно на палубе воцарилось спокойствие. Легкораненые, тупо уставившись, механически прихлебывали горячий кофе, чтобы немного согреться. В измазанной маслом и запачканной кровью форме они производили жалкое впечатление.

Цехмейстер появился в кают-компании, когда туда принесли раненного в голову обер-маата. Он судорожно прижимал к ране клок грязной ветоши. Из-под пропитавшихся кровью тряпок крупные капли стекали ему на рукав. Гербер выбросил ветошь и увидел страшную рану. Куска черепной кости не было совсем, а из дыры проглядывал мозг, в котором торчали мелкие осколки. Гербер не отважился дотронуться до них. Здесь нужен был опытный хирург. Он наложил лишь временную повязку.

Самым удивительным было то, что раненый не потерял сознания.

— Я выздоровлю? — озабоченно спрашивал он. — Меня хотели послать на курсы рулевых. Наверное, меня откомандируют на три недели. Раньше, когда мне случалось ободрать колени, моя мать всегда говорила: «На тебе все заживает, как на собаке».

Цехмейстер положил ему руку на плечо.

— Все будет в порядке, — пробормотал он. — Наш обер-фенрих сделает все, что может.

Гербера обрадовала похвала командира. Он работал до упаду. Уже занималось утро, когда он покинул затемненное помещение и вышел на палубу. Матрос принес ему чаю. Из камбуза прислали глоток рому.

Лейтенант фон Хейде, так много распространявшийся о единстве народа и товариществе, даже ни разу не зашел взглянуть на раненого. Гербер задумчиво смотрел на побледневшего мата, и гибель Адама казалась ему невосполнимой потерей.

После пяти отряд вошел в Сент-Хельер на острове Джерси. Госпитальное судно «Хюкстер» стояло у пирса. Цехмейстер пришвартовался рядом с ним и передал раненых.

Смертельно усталый и опустошенный, упал Гербер на койку. Он несколько раз вздрагивал — в его ушах все еще звучали крики искалеченных людей.

Через два дня отряд без происшествий достиг рейда Сен-Мало. Американцы к этому времени заняли Шербур. Прорваться на Гернси было невозможно.

Глава 16 КАПИТУЛЯЦИЯ КРЕПОСТИ СЕН-МАЛО

К середине июля войска союзников заняли большую часть полуострова Котантен и достигли линии Лессе — Сен-Ло — Кан. В районе высадки было уже сосредоточено тридцать пехотных и тринадцать танковых дивизий. Боевые действия союзников поддерживали отряды французского движения Сопротивления. Их борьба к тому времени переросла во всеобщее вооруженное восстание.

Но хотя немецкие соединения в количественном отношении и уступали союзникам, их войска продвигались на данном направлении очень медленно. Зато союзники активно использовали свое превосходство в воздухе. С аэродромов Нормандии почти беспрерывно взлетали самолеты.

Для упрощения дела флаг, возвещавший о воздушном нападении противника, развевался на вышке сигнальной станции Сен-Мало с утра до самой ночи. Ведь сигнал воздушной тревоги звучал практически постоянно. Зачастую самолеты противника появлялись в воздухе до двадцати раз за день. Их удавалось рассеять лишь массированным огнем.

Они напоминают рой ос, слетевшихся на кусок торта с вареньем, — сказал по этому поводу лейтенант фон Хейде.

Связь с побережьем по железной дороге была полностью прервана. Партизаны из состава отрядов движения Сопротивления пускали под откос поезда, взрывали мосты, демонтировали рельсы. В городе повсюду висели плакаты кроваво-красного цвета с фамилиями французских граждан, расстрелянных в порядке возмездия.

В дневное время дороги между городами становились непроезжими. Истребители-бомбардировщики постоянно висели над ними. Лишь по ночам удавалось проскочить отдельным грузовикам, а ни доставляли только самые необходимые боеприпасы — для зениток.

Вечером 20 июля на кораблях стало беспокойно. Отовсюду поползли слухи: «Покушение на фюрера в его штаб-квартире… Военный путч в Берлине…»