Скитания

— И вот ещё, Миша, — Андрей начал вдруг нервничать, срываться. — Я всё время думаю: сможет ли Россия не погибнуть? Мы должны быть очень сильны. Я имею в виду оборону. Здесь, в Америке, это особенно чувствуешь. Любой ценой сильны, иначе — погибель. Но кроме этого — дипломатия. Очень много зависит от этого, сумеет ли Советский Союз совершить чудо в этой сфере. Чтобы выжили все, и Советский Союз тоже.

— Я всей душой за… Само собой разумеется. Ты вот упрекнул меня в излишнем мистицизме… Но учти, история непредсказуема, сюрпризы сыплются неожиданно, и главное — логика тут полубессильна до конца… Господи, ты сам знаешь… На десяти праведниках, а не на логике держится мир. Хотя и логика необходима, но не только на неё надо делать ставку. Знаешь, что сказал один немецкий генерал? Примерно так: «Россию надо бояться, потому что у неё есть один покровитель — Бог, ибо только этим можно объяснить, что такая страна вообще существует». Иными словами, если у нас есть духовное будущее на этой планетке, оно должно воплотиться, и ничто не сможет это сорвать… А нет — найдём другие планеты…

— Миша, — Андрей по-прежнему нервничал. — Ну естественно, естественно, мы говорим просто о разных вещах. И логика необходима, и вера. Но, признаюсь, вот ещё что меня мучает. Может быть, я здесь немного сдвинулся. Вечный визг, пропаганда, «пророчества», нечеловеческая злоба — без конца и без начала. Бесы — и Пушкина, и Достоевского — ничто по сравнению с этим.

— О нет. Я уж не сдвинулся. Этому мешает моё презрение к ним…

— Значит, ты силён. Поздравляю. Я сам о них невысокого мнения, но нервы сдают… Но дело не в тебе и не во мне, а в России.

— Конечно.

— Ты знаешь, я не представляю себе этой планеты без России. Мне, во всяком случае, тогда здесь нечего будет делать — и это даже в самом духовном смысле, ибо Россия — не просто страна, но и духовная реальность… Может быть, нам удастся избежать — или вынести — войны. Но такое ощущение тут иногда, что так называемый конец мира — близок. Не за горами, как говорится. Ну может быть, в масштабах истории — не так уж скоро, но космологически и в принципе…

— Ты хочешь сказать, что делать, если России вместе с этим миром не будет? Как тогда жить? — усмехнулся Миша.

— Ну я просто не так выразился. Ты же понимаешь… Ты хотел сказать: мира не будет — невелика беда, но без России…

— Разумеется, понимаю. И я отвечу: Россия внутри нас. Что бы ни было с этим так называемым миром — это ничего не меняет. Душа бессмертна. И сущность России тоже бессмертна и выходит за пределы этого мира. Есть, в конце концов, космологическая Россия. Есть и вечная Россия. Тот, кто этого не понимает, — тот вообще не знает, что такое Россия. Историческая, «земная» Россия — не вся Россия.

— И в чём же тогда эта сущность?

— О, Андрей, это уже другой вопрос. Но это ещё никому до конца не открыто. Это — тайна. Даже Достоевский знал только на десять процентов…

— Ну и ну. Не все русские согласятся с твоей гипотезой, Миша. Ты уж, как всегда, слишком. Русские крайности… Ничего себе…

И Андрей погрузился в молчание. Молчал и Миша. А потом короткий тост, разлив теперь уже вино по бокалам, произнёс Миша:

— За Советский Союз!

Андрей поддержал, и выпили. Миша продолжил:

— За новый Советский Союз, без всего ужасного, что было, но при сохранении всего позитивного, что тоже было… Социализма, например. Плюс нечто новое. На этой базе может создаться новая цивилизация. И всё это вполне совместимо с Русской Идеей, понять которую до конца ещё никому не дано. Самое главное тут баланс между русским патриотизмом и союзом народов. Если русский патриотизм, русская Идея превращаются в русский национализм, это опасно, но, впрочем, это выдумано нашими врагами, чтобы удобнее было душить русское самовыражение. Но и крен в нивелировку, в сторону зажимания всего русского, угнетение русской самобытности — ещё более ужасен. И подобен смерти для России и для Советского Союза тоже, между прочим. Но баланс вполне можно найти — и как всегда путь к истине узок, между Сциллой и Харибдой. Итак, за новый Советский Союз!!

Помолчали. Потом Андрей прервал молчание:

— Миша, ещё один момент. Ты изучаешь… Ты погружён в Восток, как и многие в Союзе, особенно, естественно, в Индию — нашу Праматерь. И, между прочим, ты делаешь это, не покидая православия. Меня всё это тоже интересует. Что бы ты мог здесь сказать?

— Слишком многое. Но, чтоб продолжить нашу линию, скажу: Россию невозможно понять без знания Востока. Хотя Россия, конечно, выходит и за эти пределы. Но то мышление, которое создала Индия и по сравнению с которым все высшие духовные достижения Запада только жалкие антитени, «религия глупцов», должно быть естественной частью духовной культуры России, конечно творчески переработанной. Это было бы, кстати, мощным оружием против идеологического влияния Запада. И главное, этим «оружием» мы смогли бы лучше понять сами себя, больше проникнуть в себя, в свою тайну…

— О да, да, конечно!