Склад

Что-то в нем показалось Пакстону знакомым.

Двери лифта открылись, Пакстон уже хотел войти, но все же позволил дверям закрыться и повернулся. Мужчина с метлой взглянул на него. Прошла секунда. Волосы у него отросли, появилась кустистая борода, но Пакстон узнал его.

Рик, который напал на Циннию в больнице.

Рик тоже узнал Пакстона, бросил метлу и бросился по коридору. Пакстон побежал за ним, резко повернул налево за угол и увидел Рика – тот оглянулся на него перед тем как открыть дверь, ведущую на лестницу. Пакстон подбежал к этой двери, провел часами перед сенсорной панелью, но загорелся красный.

Он снова провел часами. Снова красный. Он схватился за ручку двери и с силой ударил по ней ладонью. Раз, другой, третий – ладонь онемела. Поняв, что дверь не откроется, он собрал злость в комок, сжал этот комок в груди и вернулся в Административный корпус, где, войдя в кабинет Добса, даже не потрудился постучать.

Добс разговаривал с молодым охранником и был возмущен тем, что Пакстон прервал разговор, но, увидев выражение его лица, смягчился, как будто понимал, что будет. Добс, махнув рукой, отпустил новобранца.

Пакстон дождался, когда тот выйдет, и закрыл дверь.

– Вы говорили, что его уволили, – сказал он.

Добс вдохнул, выдохнул и сложил пальцы крышей домика.

– Ты же согласился, чтобы твоя женщина кое-чего не замечала. Мы поступили так же. Так аккуратней.

– Аккуратней, – повторил Пакстон. – Вы мне слово дали.

Добс поднялся со стула, и Пакстон сделал шаг назад.

– Слушай-ка, Рик больше не начальник, он на дерьмовой работе и фактически изолирован от остального населения. Дело сделано.

– Почему?

– Пакстон…

– Вы должны были, вы обещали.

– Я ничего тебе не должен…

– Я не уйду, пока вы мне не скажете.

Добс вздохнул. Оглядел комнату, как будто надеялся найти какой-то выход, но не нашел, и сказал:

– Чтобы уволить его, надо указать причину. Если причиной будет нападение, придется подавать рапорт и потом объяснять, как так вышло, что на моей территории произошло такое правонарушение. Я тут несколько месяцев был занят, и статистика не в мою пользу. Нельзя допустить, чтобы на куче дерьма, которая уже образовалась, появилась еще другая куча.

– Так что же, скрыть?

– Слушай, – сказал Добс, обошел стол и подошел так близко к Пакстону, что тот почувствовал запах крема после бритья. – Я понимаю, ты тут стал своего рода знаменитостью, но для меня это мало что значит. Я не могу тебя уволить, но могу перевести на постоянную работу при сканнерах. Черт, да я могу перевести тебя на участок Рака кожи. Пока ты играл, как и положено, в команде. Так не подводи меня, сынок. Договорились?

Пакстон хотел разозлиться. Хотел предостеречь Добса, сказать что-нибудь, проявить твердость.

Он хотел, но понимал, что так нельзя. Пакстону отчаянно хотелось сделать так, чтобы Добс смягчился, чтобы снова назвал его «сынком», как это бывало прежде, потому что теперь это слово звучало совсем не ласково, а скорее наоборот.

Пакстон вышел из кабинета, так стиснув кулаки, что ногти врезались в ладони. Он стал искать Дакоту, ему нужно было снова пережить блаженство со вкусом вишневой эссенции.

Пакстон

Пакстон ходил по променаду, думая обо всем, что его беспокоило, но, главным образом, думал о вишневом вкусе, который до сих пор ощущал. От этого вкуса нельзя было избавиться полосканием рта. Он попробовал сообразить, какой сегодня день недели, и решил, что, скорее всего, воскресенье, но проверил часы, и оказалось, что среда. Он шел, но спохватился, что забыл, куда идет. Вновь прибывший спросил у него дорогу к «Живи-Играя», Пакстон объяснил и только потом сообразил, что направил человека не в ту сторону. Ближе к концу смены он зашел в «Облачный Бургер» и, пока ел, думал, что проведенное здесь время будет самым приятным за день. Тут он понял, что опять забыл, какой сегодня день.

Среда.

Выходя из ресторана, он обратил внимание на женщину со странной походкой. Такая бывает у человека, который чего-то боится. Глаза бегали, мышцы напряжены. Лысая голова, как будто гипсовая кожа, невысокий рост делали ее похожей на инопланетянку. На ней была красная рубашка поло. Пакстон подумал, что, возможно, наркотики проедают ему дыру в мозгу, но, глядя вслед этой женщине, сообразил, что нет, не скоро забудешь человека, который держал тебя на мушке.

Имбер не заметила Пакстона, и его это задело. Задело, что она не удостоила его взгляда. Неужели он настолько маловажен? Это была неправильная реакция, но он оказался в ее власти. Он пошел следом за Имбер, прикасаясь к этой штуке в кармане, как бы желая убедиться, что она на месте.

Имбер села на трамвай, он тоже. Он стоял в толчее, мысленно повторяя «заметь меня», но она стояла, опустив голову, и ее лица не было видно.

Имбер вышла у Административного корпуса и стала в очередь к киоску, перед ней было человек десять. Пакстон стал рядом. Она мельком взглянула на него, замерла и стала смотреть перед собой. Закрыла глаза, как бы желая, чтобы он исчез.

– Привет, – сказал Пакстон.

Смешно обращаться к ней таким образом, но больше ничего в голову не приходило.

Она вздохнула и поникла.