Склеп, который мы должны взорвать

Однажды, уже в самом конце весны, родители и большинство придворных отправились в соседний городок на какой-то праздник. Мне туда тащиться было неохота, так что остался в замке. Вечером долго гулял по лесу и вернулся домой уже в темноте. Лень было подниматься в спальню, и я прилег в одной из гостиных первого этажа на кушетке. Проснулся среди ночи от тихого шороха.

Приоткрыл глаза и увидел, что от окна отделилась тень и приблизилась к кушетке. В следующее мгновение блеснуло лезвие ножа. Оно зависло над моим горлом. Тот, кто держал нож, замер и не двигался. Комнату освещала луна, можно было рассмотреть его лицо. Это был Мадроф — тот самый убийца, которого безуспешно пытались поймать вот уже три года. Его портреты со слов тех, кто знал Мадрофа когда-то, были развешаны повсюду. Обычное лицо, даже простоватое. Только очень высокие скулы и сросшиеся брови считались особыми приметами.

Я снова закрыл глаза. Не полностью, украдкой продолжал смотреть… За окном ветер, похоже, гнал облака, так что лунный свет то мерцал, то становился ярче. Не знаю точно, заметил ли Мадроф, что я проснулся. Хотя наверняка заметил. Говорили, будто он видит в темноте, как кошка. Сколько времени продолжалась эта игра непонятно; он смотрел на меня, не отрываясь, словно забавлялся. А я притворялся, что сплю. Да, думаю, он все почувствовал. Даже мои мысли уловил и слышал, как стучало мое сердце. Наверное, для него было удовольствием ощущать свою власть. Он слегка переместил нож, подвел его ближе к горлу, потом чуть отдалил. А сам наклонился к моему лицу. У меня мелькнула мысль вскочить, метнуться в сторону, поднять крик, схватить со стола тяжелый подсвечник… Но я вряд ли успел бы что-то сделать… Нож уже снова был совсем рядом, острие почти касалось кожи.

Мадроф усмехнулся во весь рот. Я почувствовал его теплое дыхание на своей щеке. А потом нож исчез, сам Мадроф отступил. Неслышно сделал несколько шагов назад, не оборачиваясь спиной, и выскользнул из комнаты. Я не заметил, когда он вышел в дверь.

Прошло несколько секунд, а я почему-то все не мог пошевелиться, словно парализовало. Будто он еще оставался рядом или наслал какое-то оцепенение, околдовал. Мне надо было встать, подойти к открытому окну, позвать слуг. Они в основном спали во флигеле, совсем рядом. Скорее всего, кто-нибудь услышал бы. Да и несколько придворных оставались в замке. Я все говорил себе, что сейчас встану, и… это продолжалось долго. Непонятно, как можно заснуть в такой ситуации, но сон вдруг навалился…

В общем, я окончательно проснулся, когда было уже совсем светло. Снаружи доносились голоса, явно что-то случилось. Не было никакой надежды, что ночной кошмар закончился. На земле под окном отчетливо виднелись следы от ножек лестницы. Мадроф, прихватил ее в саду. Первый этаж стоял на высоком фундаменте, просто так залезть в окно не получилось бы. Я поскорей оделся, вышел наружу.

Пошел на голоса. Слуги толпились во дворе. Было заметно, что все смотрят на вход в кухню. Рядом с распахнутой дверью стояла пожилая женщина, по виду крестьянка. Теребила передник темными морщинистыми руками. У нее было такое растерянное лицо… На меня никто не обратил внимания. Я проскользнул вдоль стены, спустился по ступеням и дальше через узкий коридор попал на огромную кухню. Прежде никогда туда не заглядывал.

Возле стены на тюфяке лежала девушка… Вернее то, что от нее осталось. На теле живого места не было, все изрезано, исколото. Столько крови… Обрывки платья пропитались насквозь, тюфяк тоже. И длинные волосы, которые разметались вокруг лица. Само лицо Мадроф сохранил нетронутым. Совершено белое, фарфоровое кукольное лицо, только на лбу и подбородке были проведены треугольники. И на стене рядом кровавая роспись, сложный узор, который быстро не нарисуешь. Значит, он наносил его не торопясь, каждый раз окуная пальцы в кровь жертвы. Он часто оставлял после убийств узоры на стенах или полу. А на кухню, дверь в которую на ночь закрывалась, как и остальные двери, Мадроф попал через внутреннюю дверь. Из коридора, огибавшего весь первый этаж.

Эта девушка была местная. Не всю прислугу привозили из столицы, несколько человек нанимали на черную работу из соседней деревушки. Платили хорошо, поэтому те были рады устроиться на лето. Убитая девушка ночевала в кухне, чтобы встать на рассвете, затопить печи, вымыть полы, прибраться… Что уж там еще… не важно. Та женщина, что стояла во дворе, была ее матерью, за ней послали в деревню.

Это уже потом все выяснилось, а пока девушка лежала, всеми оставленная. Видимо, никому не хотелось долго выдерживать это зрелище. В дверь залетела муха, села ей на шею. Под ногами загустел целый кровавый ручей…