Склифосовский

В столице Российской империи Николай Склифосовский прожил с 1871 по 1880 год, работая на кафедре хирургической патологии Императорской Медико-хирургической академии. Несколько раз его служба прерывалась войнами, но все же именно Санкт-Петербург явился в то время для Николая Васильевича не только домом, но и некой культурной доминантой. За эти девять лет в городе произошло много знаковых событий, начиная от первого опыта освещения улиц электричеством до взрыва, устроенного террористами в Зимнем дворце. Именно в 1870-е годы создавалось многое из того, что позднее стало визитной карточкой русской культуры: «Братья Карамазовы» Федора Достоевского, оперы «Борис Годунов» и «Хованщина» Модеста Мусоргского, началась деятельность художников-передвижников. Город развивался, обустраивались сады и парки, например, открылся сад у Адмиралтейства, построены Адмиралтейская набережная и гостиница «Европейская». Тогда же открылись женские Бестужевские курсы, построена Михайловская больница, начал работу Тентелевский химический завод. В Петербург прислали из-за границы четыре первых телефонных аппарата. Они обеспечивали слышимость на целых десять километров, что казалось в то время фантастикой. И уже в год переезда Склифосовского на углу Болотной улицы и Дегтярного переулка впервые в России был «двинут вагон электрической силой». Автором будущего трамвая оказался артиллерийский офицер, инженер Федор Аполлонович Пироцкий. Он смог привести в движение обычный двухъярусный вагон конки с помощью электричества, подаваемого по рельсам. На испытаниях «электрическая конка» Пироцкого перевезла 40 человек со скоростью 10 километров в час. И, конечно же, не случайно, что в конце именно этого десятилетия в Петербурге начала выходить газета «Новое время».

Николай Склифосовский всегда не только шел в ногу со временем, но и частично опережал его. Поэтому закономерным выглядит огромное количество практических открытий и улучшений, произведенных им за этот петербургский период. Они касаются самых разных областей медицины, ведь в те времена узкой специализации еще не существовало.

Первым в России наш герой начинает проводить операции, которые раньше существовали лишь в мечтах и планах. Его подход отличался от деятельности большинства хирургов того времени своей простотой, изяществом выполнения, а главное — все оперативные действия была целесообразны и строго обоснованы. Большое значение Склифосовский придавал сбору анамнеза. При этом каждый больной, поступавший в его клинику, подвергался тщательному и всестороннему обследованию и после операции. Для Николая Васильевича было крайне важным сохранить человеку не только жизнь, но и ее качество. Поэтому с таким вниманием он изучал последствия хирургических вмешательств и влияние их на функцию оперированных органов.

Совершать полостные операции в XIX веке было огромной смелостью. Даже в наши дни встречаются печальные случаи, о которых родственники потом говорят: «Разрезали и зашили», — подразумевая, что операция не помогла, ее сделали зря, только увеличив страдания больного. А во времена Склифосовского хирурги еще не имели большей части современного опыта. Порой, начав оперировать, они упирались в какой-нибудь непонятный момент и не знали, что делать дальше, невольно становясь при этом убийцами.

Остались воспоминания профессора Владимира Снегирева, который в бытность свою студентом присутствовал в Москве при первой попытке овариотомии. Врачи намеревались побороться таким образом с кистой яичника. Происходило это в Ново-Екатерининской больнице на Страстном бульваре в 1870 году.

Как свидетельствует Снегирев:

«Больная была доставлена в операционную комнату и окружена всеми выдающимися профессорами и хирургами, собравшимися видеть и помогать первому случаю. Инструменты лежали на лотке, губки в теплой воде в медном тазу; иглы, с продетым заранее шелком, помещались частью для запаса в проткнутой бумаге, а другие, предназначенные для немедленного употребления, воткнутыми были в сальную свечу. Оператор стоял между ног больной; сделал послойный разрез по белой линии; причем каждый из присутствующих, стоя в мундире или сюртуке, брал из таза губку и стирал кровь с разреза; брюшина не была найдена, так как она плотно приросла к стенкам кисты и потому, несмотря на тщательную послойность, стенки cystom’ы были вскрыты и оттуда показалась темная студенистая масса, почти не вытекающая.