Сколько волка ни корми

Но Рыжка к такой толчее точно из воды выходить не будет.

— Рыжка, — говорит Бая, как мысли его читая. Хмурится, взглядом недоумевающим деда смеряя. — Бушуй, успокойся. В порядке всё со мной. Ведьму мы… нашли.

«Нашли». Понимает Вран, что не это слово Бая сказать хотела — да не повернулся язык у неё.

— Ведьму? — Очень имя Бушую его подходит — подсказал, что ли, родителям кто, когда выбирали? — Лесьяра, ты слышишь? Какую ведьму, Бая? О чём ты? Вовек ведьм в лесу этом не водилось!

— В лесу, может, и не водилось, — огрызается Бая, и с облегчением Вран готов выдохнуть: молодцом она держится, вон как ответами в Бушуя этого стреляет — значит, хоть немного в себя пришла. — А в деревне врановой очень даже водилось. Дедушка, да хватит уже! Ведьма детей малых в лес выбрасывала. Ведуньей её в деревне называли. Пальцы у неё детские…

Запинается Бая. Обеспокоенно Бушуй брови косматые сдвигает — есть что-то в лице смуглом его с Баей общее, углядел теперь Вран.

— …на кольце железном болтались, — заканчивает за неё Вран, не на деда смотря — на Лесьяру. Опять у неё взгляд этот ледяной, непроницаемый. Ничего, сейчас Вран живо этот лёд растопит. — К ведунье я… мы…

Хочет было Вран приврать немного, чтобы и себя, и Баю выгородить — но понимает он, что лучше без этого обойтись сейчас.

— К ведунье я Баю попросил со мной сходить, — продолжает он. — Узнал я, что Рыжка к себе стариков постоянно тащит, подумал, что помнит она что-то из жизни своей прошлой, из утробы материнской про бабку, которая всем помогает. Подумал… может, и впрямь она поможет. Пришли мы к ней…

— В деревню? — низко, угрожающе Бушуй спрашивает, снова на Врана надвигаясь.

Крепкий он на вид, хоть и немолодой, хоть и с Врана невысокого ростом — но лицо умное, живое и уж больно распалённое. Вран особых надежд не строит: такой набросится — мокрого места не останется.

Но и слабость перед такими проявлять — последнее дело.

— В деревню, — сухо Вран подтверждает.

— В деревню ты Баю нашу потащил? — цедит Бушуй, глаза сужая.

— В деревню, — сквозь зубы Вран повторяет, шаг ответный к Бушую делая — и Баю за собой увлекая, потому что держит Бая всё ещё его ладонь в своей. — В деревню я вашу Баю потащил. Это я и сказал — неужто несколько раз повторять вам надо?

— Спокойно, — бесстрастно Лесьяра говорит, и Бушуй на месте замирает с ногой уже занесённой. — Пусть продолжает.

Отлично.

— Зашли мы в избу бабкину, и Бая там на стене красной нашла… это. То, о чём сказал я уже. Кольцо железное, на которое пальцы детские нанизаны. У Рыжки пальца безымянного нет. У Веша, Бая сказала, тоже. Оба они каким-то образом в лесу оказались, хотя одна якобы не родилась, а второй при родах умер. Я бросил пальцы в печь, но ведунье это… не понравилось.

— Не понравилось? — брови Лесьяра приподнимает. — А поточнее?

— Убить она меня, видимо, захотела, — поясняет Вран. — Душить меня, кажется, начала… или что-то в этом роде. Вот я со страху нож у Баи выхватил и…

— Сама я ей горло перерезала, — резко Бая его прерывает. — Не его это рук дело. Моих.

— Твоих, — задумчиво за ней Лесьяра повторяет — но нехорошая это задумчивость, ещё более ледяная, чем раньше. — Поправь меня, если я ошибаюсь: дочь моя старшая нож свой, для обращений единых использующийся, предками на дела благие благословлённый, из ножен вытащила и…

— БАЯ!

Отшатывается Лесьяра в сторону, глазами ошарашенно вправо стреляя: отталкивает её вихрь тёмный, чуть с ног не сбивающий, едва успевает её под руку Искра подхватить.

Сивер. Растрёпанный, с глазами совершенно обезумевшими, от страха одуревшими, напролом к Бае кидается, попутно чуть и деда своего на землю не отправив.

— Прошу прощения, — добродушно голосом знакомым басят, тоже мимо Лесьяры осторожно вперёд просачиваясь. — Переволновался он, Лесьяра. Все мы волновались — в другой стороне совсем искали, по болоту бегали. Только русалки нам разбуженные поведали, что нашли уж их. Вы бы хоть повыли, а то так бы мы там и блуждали…

Впервые Вран слышит, чтобы великан-Радей столько слов за один раз выдавал.

Стискивает Сивер Баю в объятьях судорожных, впивается в него и Бая, руку Врана отпустив, так, что аж костяшки пальцев у неё белеют — а за Радеем и другие вперёд Лесьяры подтягиваются.

И что-то ни одно из этих лиц новых Врана не радует.

Зима, взгляд в землю потупившая, женщина какая-то рядом с ней коротко остриженная — никак старшая её, — и, самое отвратительное — Солн.

Отличный набор. Кажется, Вран уже может приступать к последнему «сочинению» на бересте: «Как я нарушил все лютьи правила и почему меня следует выставить за границу сейчас же».

— Не успели мы повыть, — коротко Лесьяра Радею отвечает. — Только что они из леса вышл…